Пути следования: Российские школьники о миграциях, эвакуациях и депортациях ХХ века - стр. 36
Из справки прокуратуры Орловской области следует, что «Пикалова Татьяна Тихоновна, 1917 года рождения, уроженка д. Пешково – Гремяченские выселки Ливенского района Орловской области, осуждена 10 марта 1942 года постановлением Особого Совещания при НКВД СССР по ст. 58-1 «в» УК РСФСР, как член семьи изменника Родины, выслана из места жительства на спецпоселение в Туганский район Новосибирской области сроком на 5 лет».
А выслали их в связи с тем, что в тогдашнем Уголовном кодексе РСФСР в ст. 58-1 подпункт «в» было сказано, что «остальные совершеннолетние члены семьи изменника, совместно с ним проживающие или находившиеся на его иждивении к моменту совершения преступления, подлежат лишению избирательных прав и ссылке в отдаленные районы Сибири на 5 лет».
Иван Пикалов
В.И.Пикалов с мамой в Ливнах
М.Н.Пикалов с женой Прасковьей Егоровной и дочерьми Евдокией и Марией у своего дома
Валя Пикалов (крайний справа в первом ряду). Сибирь, 1947
Красноармеец-кузнец И.М. Пикалов
И.М. Пикалов, кавалерист Красной Армии (крайний справа)
Валентин Иванович вспоминает: «Потрясенная горем, мать упала на пол, кричала не своим голосом: „За что? Отправляйте меня одну или тут же расстреляйте. Я же мужа на войну проводила, за что же детей терзаете, какой с них спрос? “
Было дано по инструкции полтора часа на сборы. Родной дом, корова в хлеву, овцы, сено, дрова, зерно – покинуто все, что так дорого доставалось в лихую военную годину… Разрешили взять с собой немного муки и пшена – всего 10 кг груза.
«Нас посадили в телегу, глубокую, обшитую досками по краям, с небольшими узелками. Мы отправлялись в страшную неизвестность под конвоем солдат особого отдела. Хорошо помню, как нас увозили, но совершенно ничего не понимал, что со всеми нами происходило», – с болью в голосе говорит Валентин Иванович.
«С тех пор тревога, обида, какой-то панический страх настолько переполняли мою душу, что я всех и всего боялся еще долго-долго, хотя внешне виду не подавал и ни с кем об этом никогда не откровенничал», – продолжил он свой рассказ.
В сопровождении конвойного их повезли на железнодорожную станцию. Следующая остановка – Елецкая тюрьма, где просидели с начала апреля до Пасхи на карантине. Отправились в Сибирь 25 мая 1943 года. Снова дорога – длинный-длинный путь в вагонах для скота, отапливаемых печкой-буржуйкой.
Валентин Иванович вспоминает: «На пунктах остановки и переформировки составов нас снова отправляли на несколько дней по тюрьмам. А потом опять вагоны для скота. Состав трогался резко, без предупреждения, люди падали с лавок, плакали малые дети. По пути стали давать хлеб (мы его называли «пайка», если его сразу не съешь, он рассыплется, поэтому «пайка» скалывалась лучинами), иногда почему-то давали селедку, после которой страшно хотелось пить, а воды катастрофически не хватало, на некоторых станциях давали просто кипяток, которым можно было хоть немножко согреться. Мучительный путь, казалось, был бесконечным. Месяц вез поезд эшелон горя людского в Сибирь, дети, больные люди стойко переносили тяготы страшных условий. Умерших выносили на очередных остановках состава. И смерть была уже не страшна, просто стала обычным явлением. Вспоминаются серые, истощенные, хмурые, безразличные лица».