Размер шрифта
-
+

Путеводитель по стране сионских мудрецов - стр. 57

Вторая история приключилась все в том же Токио, на этот раз во время гастролей Израильского филармонического оркестра. (В котором, кстати, уже играли и бывшие оркестранты из Московской филармонии.)

Наш любимый двоюродный брат, играющий в этом оркестре, однажды взял в гастрольную поездку свою жену. Он бывал в Японии неоднократно, а она – никогда, и с его стороны такое решение свидетельствовало о любви, которую он испытывал (и испытывает) к этой незаурядной женщине. Со всей силой и очарованием обрушивается Япония на впервые посетившего ее человека. И вот как-то раз столкнулась его жена в лифте с замечательным скрипачом Лекой.

Лека же был (и остается) не только музыкантом, но и человеком большой душевной красоты и традиционного вильнюсского воспитания. Увидев жену коллеги, он счел своим долгом развлечь ее приятной беседой.

– Ну что, Леночка, – сказал Лека и озарил ее дружественной улыбкой, – вы ведь впервые в Японии, нравится?

– Очень нравится, – пролепетала Леночка, – здесь столько…

– Да… – задумчиво протянул Лека, – первый раз… Я, Леночка, в первый раз попал сюда в семьдесят восьмом году, тогда в оркестре еще Зорик работал. Мы в одной комнате обитались, так мы с ним, Леночка, так водку пили, так в карты играли, из номера не выходили! Да… первый раз в Японии – это незабываемо…

Пока мы излагали две эти истории, у нас возникла в памяти и третья, совершенно прямо относящаяся к нашей теме. Один наш приятель, в Питере живущий, как-то выбрался на рыбалку и сошелся у костра за выпивкой (какая же без этого рыбалка!) с тремя такими же, доселе незнакомыми, фанатами. Ну, выпили они, разговорились и по очереди стали представляться, кто есть кто. Один из них автомеханик оказался, а второй и третий – инженеры. Очередь дошла до нашего приятеля, и он им сообщил, что музыкант он. Краткое молчание повисло в воздухе, и тот, который был автомехаником, подвел этой заминке замечательный итог:

Музыкант – это, конечно, дело специальное. Ведь музыку, ее евреи и изобрели. Чтоб не работать.


Комментарий

Власть и деньги, успех, революция,
слава, месть и любви осязаемость —
все мечты обо что-нибудь бьются,
и больнее всего – о сбываемость.
Печально похожи по тексту цитаты
из очерков, писем и хроники:
мечты и надежды – светлы и крылаты,
а сбывшись – горбаты и хроменьки.
Ощущаю опять и снова,
и блаженствую, ощутив,
что в Начале – отнюдь не слово,
а мелодия и мотив.
Еврейской мутной славой дорожа,
всегда еврей читает с одобрением,
как жили соплеменники, служа
любой чужой культуры удобрением.
Сквозь королей и фараонов,
Страница 57