Размер шрифта
-
+

Путеводитель по пушкинской Москве - стр. 28

В его доме находились, например, книги, отпечатанные первыми европейскими типографиями с 1470 г. до конца XVI в. Были в собрании и рукописные памятники – например, личная переписка короля Генриха IV. Часть библиотеки Бутурлин отправил в свое калужское имение, и потому эти издания сохранились. Но гораздо больше книг осталось в его московской усадьбе, сгоревшей в 1812 г. вместе со всем содержимым. Обратились в пепел и книги в сафьяновых переплетах, когда-то заворожившие «Сашку» Пушкина.

Неудивительно, что именно такого человека император и назначил директором Эрмитажа. Только вот большую часть времени Бутурлин проводил в Москве, а не в Петербурге. И потому следов от его руководства осталось в истории музея мало. Его больше занимало создание своего собственного, домашнего Эрмитажа, по ценности отдельных экспонатов во много раз превосходившего императорский.

В 1817 г., сославшись на нездоровье, Бутурлин оставил должность директора Императорского Эрмитажа и выехал во Флоренцию, где занялся любимым делом – опять приступил к собиранию личной библиотеки. На этот раз он собрал тридцать три тысячи книг. Впоследствии в конце 1830-х гг. это собрание было продано на парижском аукционе за очень большие деньги.

Сад Бутурлина, в котором резвился маленький Александр Сергеевич, также был известен свой красотой и соперничал с юсуповским, что в Огородной слободе. Английский путешественник Кларк писал: «Библиотека, ботанический сад и музей Бутурлина замечательны не только в России, но и в Европе». По воспоминаниям Михаила Бутурлина, «сад доходил до реки Яузы и примыкал одним боком к улице и мосту, ведущим к военному госпиталю. При доме тянулся ряд оранжерей и теплиц с экзотическими растениями».

Усадьба сильно пострадала от пожара 1812 г., долго стояла в развалинах. «Помню, как матушка, – писал М. Бутурлин, – роясь в груде развалин и перегоревшего мусора, подбирала обломки любимых Севрских чашек, темно-синих, но превратившихся в черный колер… В числе вещей, остававшихся в нашем доме весною 1812 года, было несколько пудов столового серебра, и если бы оно сгорело, то слитки попадались бы в пепле; но ни соринки серебра не нашлось. Это и есть одно из доказательств, что пожар сопровождался грабежом». Наконец, наследники графа в 1831 г. через два года после его смерти продали весь участок купцу первой гильдии В.А. Розанову, а в 1875 г. бывшая усадьба перешла к купцам Кондрашовым, выстроившим перед главным домом двухэтажные флигеля для ткацких мастерских. В 1887 г. главный дом был перестроен по проекту архитектора И.П. Херодинова.

Страница 28