Путешествия трикстера. Мусульманин XVI века между мирами - стр. 13

Годы учения принесли ал-Хасану ибн Мухаммаду и другой опыт. В то время студент уже не мог, как прежде, рассчитывать на полную финансовую поддержку от своего медресе в течение семи лет обучения. Благочестивые жертвователи учредили в свое время благотворительные имущественные фонды (ахбас, авкаф) для поощрения образования, однако эти имущественные дарения были разорены войнами между династиями Маринидов и Ваттасидов за верховенство в Марокко в конце XV века, а теперь их по кусочкам догрызал жадный до денег ваттасидский султан. Ал-Ваззан дополнял свою стипендию, подрабатывая в течение двух лет нотариусом в фесской больнице для занемогших путешественников и умалишенных. На такой ответственный пост его должен был назначить судья (кади), ведь нотариус оценивал надежность предстающих перед ним свидетелей. Годы спустя ал-Ваззан помнил сумасшедших пациентов в цепях, которых били, если те буйствовали, приставали к посетителям и жаловались на свою судьбу32.

Впрочем, у ал-Ваззана все еще оставалось время для студенческой дружбы, например с братом святого отшельника из Марракеша, с которым они вместе слушали лекции о мусульманском вероучении33. А еще было время для поэзии – формы самовыражения, равно любимой и учеными, сведущими в юриспруденции, и святыми людьми, и влюбленными юношами, и купцами, воинами, кочевниками пустыни. Ал-Ваззан изучал поэтические формы в медресе, ведь серьезные идеи религиозных учений вполне могли излагаться стихами, и к тому же образцом ему служил дядя, искусный поэт. В Фесе часто проводились публичные чтения стихов, а вершиной года было поэтическое состязание в день рождения Пророка, мавлид ан-наби. Все местные поэты собирались во дворе главного кади и с его кафедры читали стихи собственного сочинения, восхваляющие посланника Всевышнего. Признанный лучшим становился князем поэтов на год вперед. Ал-Ваззан не сообщает, удалось ли ему победить хотя бы раз34.

Ал-Хасан ибн Мухаммад начал путешествовать с юных лет. Кроме периодических поездок на север, на семейные виноградники в Рифских горах, и летнего пребывания в арендованном семьей замке на холмах над Фесом, отец с малых лет брал его с собой в ежегодно проводившиеся после окончания рамадана шествия из Феса к гробнице святого в Центральном Атласе – в горах этого хребта, тянувшегося к югу от города, стояло немало мавзолеев. В двенадцать лет, в числе сопровождавших его отца или дядюшку, ал-Хасан посетил город Сафи на берегу Атлантики, оживленный порт, где вели торговлю как местные купцы – и мусульмане, и евреи, – так и коммерсанты из Португалии, Испании и Италии. Кроме зерна и злаков, ожидавших отправки на Иберийский полуостров, он наверняка видел изделия из кожи, окрашенной в мастерских Сафи, тюки тканей в разноцветную полоску, сотканных тамошними женщинами и так ценимых африканками, живущими по ту сторону Сахары. Здесь он впервые столкнулся с соперничеством между группами мусульман на глазах у интриганов-португальцев и их агентов