Путешествие за истиной. Том 1. О свободе - стр. 152
Девушка посмотрела на нага с любопытством.
– А что с драконом стало?
Наагасах тяжело вздохнул и, пристально посмотрев на неё, ответил:
– Это бесполезно описывать. Это нужно видеть.
И завершил на этом разговор, оставив девушку в недоумении хлопать глазами.
Ели они в сумерках, сидя на одеялах. На небе уже появились луна и волчий месяц, блестели зарождающиеся россыпи звёзд. В горах они почему-то казались ближе. Иногда возникало ощущение, что стоит протянуть руку и можно хватить звезду. Рядом шумело море травы: откуда-то всё же проник ветер и теперь игрался с длинными листьями и стеблями. Тихо переступали лошади, трещал костёр. Где-то за горной грядой кто-то выл. Но вой звучал далеко и ничуть не пугал.
Дарилла ощутила, как на неё неумолимо наваливается сон. Ей очень хотелось отдохнуть здесь, среди душистых трав, рядом с уютным теплом костра и под заманчиво-блестящим куполом неба. Отложив чашку, она молча завернулась в одеяло и легла, положив голову на свёрнутый плащ. Шелест травы и треск костра убаюкали её как колыбельная, подтолкнув в уютные объятия сна.
– Умаялась, бедолага, – с улыбкой прошептал Ерха.
– Вы тоже ложитесь, – сказал Риалаш. – Эту ночь я буду дежурить.
Низкан отложил чашку и, подвинув детёныша, лёг. Глаза его были распахнуты, и казалось, что мужчина смотрит на ночное небо. На самом деле он вспоминал, как оно выглядит. Вспоминал очертания луны, цвет волчьего месяца и блеск звёзд. Образы в голове складывались мутные, нечёткие, полузабытые. Хорошо вспоминалась только чернота ночного неба. Но эта чернота теперь всегда окружала его. Что-то тоскливое зародилось в душе, но в этот момент в бок мягкими лапками упёрся детёныш. Малыш недовольно застонал во сне и затих. А Низкан забыл и о ночном небе, и о своей тоске, с удивлением ощущая чужое тепло.
– А я с тобой посижу, – решил Ерха и подсел к Риалашу. – Спать чё-то не хочется.
Некоторое время царило молчание, а потом старик заговорил.
– Детство вспоминается, – тихо признался он. – Когда я ещё пастушком у себя в деревне был. Тогда коровок пригоняли тока утром и вечером – на подой. А весь день и ночь ты их пасёшь. И вот сидишь так ночью на пригорке, а внизу блестит излучина реки, темнеет лес и скотинка по тёмному лугу гуляет. А вверху, насколько хватает глаз, звёзды сверкают. Видимо-невидимо! Смотришь на это, а сердце так сладко щемит!..
У Риалаша были свои воспоминания. Мгновенно вспомнилось ощущение черепицы под хвостом, тихая яркая ночь… Вокруг темнели крыши города, а диск волчьего месяца расчерчивали силуэты ночных птиц. Ветер приносил запах реки и цветов. Иногда пахло выпечкой и копчёным мясом: это значило, что ветер дул со стороны торговой площади. Слышались хлопки занавесей на террасах и тихий звон оружия стражи на стенах… Неожиданно очень сильно захотелось домой. На губах наагасаха расцвела улыбка.