Путешествие в детство - стр. 6

Отворачиваюсь от окна и, глядя в потолок вагона, мечтаю о скорой встрече с бабинькой и своими подружками-сёстрами. Представляю себе, как все непременно будут радоваться моему приезду и удивляться тому, какая стала я взрослая. Конечно, уже ведь не детсадовка, как позапрошлым летом, а первый класс закончила, и не как-нибудь – на одни пятёрки! Не зря ведь дед разрешил мне ехать на верхней полке; даром что это пригородный поезд и все другие пассажиры сидят на нижних. И мама, прощаясь со мной на перроне большого свердловского вокзала, поцеловала меня и велела присматривать в дороге за дедушкой. Я и присматриваю: иногда свешиваю голову с полки вниз и прислушиваюсь к его разговору с пассажирами нашего купе, такими же окающими и шшокающими, как он и все вокруг.

Какие живые и яркие детские воспоминания! Как будто это было вчера – я опять на всё лето ехала к бабиньке Мане, доброй, хлебосольной и весёлой. А она ждала меня, свою единственную внучку, в уютном доме с шестью окошками в резных наличниках.

Забот в деревенском хозяйстве всегда хватало: содержать дом в чистоте, поддерживать порядок во дворе, обихаживать скотину. Дедушка ещё работал на заводе, поэтому от него пахло железками и машинным маслом.

День у них с бабушкой начинался рано. Спросонья я слышала хлопанье дверей, скрип ворот, петушиную разноголосицу. Потом раздавалось мычанье коров, цокот лошадиных копыт и щёлканье пастушьего кнута. Они постепенно затихали, удаляясь. Наступала тишина. Снова наваливалась дремота. Но скоро по избе разливались вкусные ароматы и бабушкин ласковый голос будил меня.

Я ещё несколько минут, нежась, лежала на мягкой перине и наблюдала, как кошка играет с упавшим клубком, а солнце сквозь задёрнутые шторки рисует на полу кружевной узор.

Мне очень нравилось убранство бабушкиного дома. Узорчатые подзоры украшали торжественную кровать с высокой пирамидой подушек, укрывшейся белоснежной кружевной накидушкой. В дверных проёмах висели длинные полотняные шторы, а на окнах – коротенькие задергушки. Вышитая скатерть покрывала круглый стол в большой комнате, а такие же нарядные салфетки – комод и нижнюю часть резного буфета. Всё было сделано бабушкиными руками.

Я до сих пор берегу одну скатерть из выбеленного льна, расшитую яркими узорами гладью, одинаково нарядную с лицевой и изнаночной сторон. Кроме неё, в семье трепетно хранится ещё одна реликвия, сочинённая бабушкой к моему рождению, – уголок для младенца из тончайшего батиста, украшенный по всем четырём сторонам и в центре филигранной вышивкой ришелье. В него наряжали новорождённых уже трёх поколений нашего рода.