Путешествие по пушкинской Москве - стр. 20
Последний эпизод из записок Макарова о его знакомстве с Пушкиным относится скорее всего к 1809 году, так как в этом году Дмитриев уже переехал в Петербург. Пушкин в своем каламбуре «арабчик-рябчик» уколол маститого поэта в отместку за его реплику – у Дмитриева было рябое лицо.
Витиеватая внешность и смуглость Пушкина уже тогда отличала его от кучи сверстников, порождая разного рода толки. Вдохновляла она и поклонников поэта: «В каждом негре я люблю Пушкина и узнаю Пушкина», – писала Марина Цветаева в 1937 году в очерке «Мой Пушкин».
С детства Пушкин был жаден до книг. Сестра его вспоминала: «Учился Александр Сергеевич лениво, но рано обнаружил охоту к чтению и уже девяти лет любил читать Плутарха или “Илиаду” и “Одиссею”… Не довольствуясь тем, что ему давали, он часто забирался в кабинет отца и читал другие книги; библиотека же отцовская состояла из классиков французских и философов XVIII века». Любовь к чтению развивали в детях и родители, читая им вслух занимательные книги. Отец в особенности мастерски читал Мольера.
Среди друзей дома Пушкиных было немало литераторов – историк Николай Михайлович Карамзин (однажды Саша весь вечер просидел у отца на коленях, слушая его), баснописец Иван Иванович Дмитриев, поэты Василий Андреевич Жуковский и Константин Николаевич Батюшков. В семье был и свой поэт – брат отца Василий Львович Пушкин, баловался стишками и Александр Юрьевич Пушкин, двоюродный дядя Саши по матери. Все это, несомненно, способствовало проявлению поэтического таланта Пушкина в раннем возрасте. Бывало, он никак не засыпал, его спрашивали: «Что ты, Саша, не спишь?», на что он отвечал: «Сочиняю стихи».
«Первые его попытки были, – писала сестра Ольга, – разумеется, на французском языке… В то же время пробовал сочинять басни, а потом, уже лет десяти от роду, начитавшись порядочно, особенно “Генриады” Вольтера, написал целую герои-комическую поэму, песнях в шести». Тетрадку с поэмой он никому не показывал, но однажды «гувернантка подстерегла тетрадку и, отдавая ее гувернеру Шеделю, жаловалась, что m-r Alexandre занимается таким вздором, отчего и не знает никогда своего урока. Шедель, прочитав первые стихи, расхохотался. Тогда маленький автор расплакался и в пылу оскорбленного самолюбия бросил свою поэму в печку». А еще Саша любил разыгрывать перед сестрой свежесочиненные комедии, но ежели публике (то бишь Ольге) не нравилось, он не обижался…
Любовь к литературе прививала внуку и бабушка – Мария Алексеевна Ганнибал, оказавшая огромное влияние на подрастающего Сашу. По свидетельству Ольги Пушкиной, она «была ума светлого и по своему времени образованного; говорила и писала прекрасным русским языком…». Даже Дельвиг позднее отмечал удивительный эпистолярный дар Марии Алексеевны. Последнее обстоятельство оказалось важнейшим для воспитания Пушкина именно как русского поэта – ведь в то время основным языком общения российского дворянства был французский. Вероятно, бабушка и научила Сашу читать и писать по-русски, привив ему любовь и к родному языку. Из ее уст будущий поэт узнал немало интересного о своих известных предках, оставивших яркий след в русской истории, будь то род Ганнибалов или Пушкиных.