Путешествие к вратам мудрости - стр. 8
– Тщеславия в императоре не меньше, чем вздорности, – ответила Фолами. – Говорят, он делит ложе со своей сестрой, хочет произвести в консулы своего любимого коня и мнит себя богом. Не удивляйся, Марек, если в скором времени нам объявят о его смерти. Выхватят ножи и разберутся с ним, если он не прекратит безобразничать.
– Женщина, – негромко произнес отец с ноткой предостережения в голосе, ибо пошутить – это одно, а резкие высказывания, что позволила себе его жена, – совсем иное. А вдруг подслушают соседи, мечтающие о повышении в должности, и донесут прокуратору. Мой брат глядел на Фолами с отвращением. Будучи верным слугой империи, он молча развернулся и выбежал из дома. Я помню, что было написано на его лице, когда он убегал. Отвращение. Ненависть. Злость. Впрочем, Юнай всегда не ладил с мачехой, и, вероятно, рано или поздно их натянутые отношения неизбежно привели бы к печальному финалу.
Что до статуй, отцу, разумеется, не впервой было снимать головы с плеч. Двумя годами ранее он познакомился с моей матерью, когда до ее свадьбы с одним из богатейших купцов срединной Анатолии оставалось всего семь дней. Жених был настолько дородным, что все звали его Слон Громада из Кесарии и никак иначе. Очарованный красотой моей матери, Марек осмелился завести с ней разговор на рынке и, узнав о помолвке, на следующее утро ринулся к жениху, прихватив мешочек с золотом в надежде, что драгоценный металл освободит Фолами от данных ею обещаний.
В дом Слон Громада моего отца впустил, но предложение молодого легионера ничуть его не заинтересовало. Скорее, развеселило и одновременно уязвило скудным числом монет, за которые Марек надеялся заполучить девушку.
– Моя жена почти месяц как умерла, – сказал Слон, – с тех пор постель моя стынет. В доме нельзя без женщины, и моим детям нужна мать. Фюсун молода, бедра у нее широкие, она сможет дать мне еще больше потомства. Мужчина обязан плодиться! Если бы я…
– Фолами, – поправил его мой отец.
– Что?
– Ее зовут Фолами, – повторил отец. – При всем уважении, если вы не помните имени девушки, вряд ли вы любите ее.
Запрокинув голову, Слон Громада расхохотался и потянулся к бархатной подушке, на которой стояло блюдо со сластями.
– А при чем тут любовь? – спросил он, запихивая в рот пригоршню рахат-лукума и слизывая остатки сахара с пальцев. – Я думал, речь идет о браке. А это две вещи совершенно разные, друг мой.
– Но в Каппадокии столько других девушек, – не сдавался Марек. – И кое-кто из них даже красивее, чем Фолами. Человек с вашими достоинствами может выбрать любую из них.