Путешествие из Москвы в Санкт-Петербург. Речной круиз - стр. 45

Административная карьера и творчество очень редко успешно сочетаются. Вот и получилось, что литературных трудов у А.А. Фадеева оказалось немного: роман «Разгром» (1927), роман «Молодая гвардия» (1945 г., новая редакция 1951 г.), роман «Последний из Удэгэ» (ч. 1–4, 1929–1940 гг., не закончен), роман «Черная металлургия» (не завершен), статьи о литературе. Фадеев не мог не выполнять указания, приказы советских и партийных лидеров, даже если он их осуждал и считал бесполезными, а то и порочными. Он был вынужден служить «двум богам»: властям и народу, что не всегда удачно сочеталось. Раздвоенность личности стала его личной трагедией. Он карал, наказывал, притеснял неугодных властям литераторов, по при этом умудрялся нередко и помогать им. Например, в 1939 г. Фадеев запретил публикацию стихов А.А. Ахматовой в Московском альманахе, но одновременно хлопотал для нее о жилье и персональной пенсии. В 1940 г. Фадеев решил выдвинуть книгу А.А. Ахматовой на Сталинскую премию, а в 1946 г. он обвинил ее в барском отношении к народу, тем не менее в 1956 г. он пытался помочь освобождению из тюрьмы Льва Гумилева, ее сына. Он вступился также за Оксмана, Заболоцкого, во время блокады Ленинграда благодаря его усилиям были вывезены из осажденного города погибавшие там Пантелеев, Габбе, Любарская (по Л.К. Чуковской и О. Мозговой).

Вероятно, А.А. Фадеев реально осознавал свои скромные литературные способности и в большой мере случайность вынесения его на гребень славы и попадания в номенклатурную колею, но расстаться с ними не смог. Год от года его душевные депрессии учащались и углублялись, он искал утешения в спиртном. Были многодневные пьяные загулы в сомнительных компаниях, особенно на даче, шалманах Переделкино и его окрестностях. Вечное душевное неспокойствие и неудовлетворенность собой, неспособность творить – писать романы, повести, дельные статьи, сознание своего зависимого положения от властьимущих, а также склонность к алкоголизму отрицательно сказались на его личной жизни. Он был очень красивым, высоким, статным мужчиной, как говорили, с гипнотическим обаянием, имел ошеломляющий успех у женщин. Его первой женой была писательница Валерия Герасимова, они не сошлись характерами, через 7 лет их брак распался. Его второй женой стала знаменитая красавица-актриса и секретарь парторганизации МХАТа Ангелина Осиповна Степанова, но их союз не мог быть и не стал счастливым. Она была женщиной гордой, с очень сильным характером, была полностью увлечена театром, сил и времени у нее для мужа и сына почти не было. У Фадеева было много сердечных увлечений, были бурные романы на стороне, с которыми А.О. Степанова мириться не желала. Он при этом нередко месяцами пребывал в кремлевской больнице, где его выводили из запоев и лечили очередную депрессию. После смерти Сталина он перестал почитаться советским «писателем № 1», новым лидерам партии и государства он был не нужен (его уже никуда не приглашали, не спрашивали советов, не принимали даже по его личной просьбе). К этому времени он совсем отвык от обычного писательского труда за письменным столом, находил утешение в водке и развлечениях с женщинами. В 1956 г. он не смог победить свою очередную депрессию и застрелился в возрасте 55 лет. Первым его увидел мертвым 11-летний сын Миша, что стало для него непоправимым горем. Но доброе начало и честь Фадеев сполна не потерял. Его самоубийство (выстрел прямо в сердце) было актом протеста против политики партии в области литературы и искусства. Он об этом написал в своей оставленной предсмертной записке. Фадеев, вне сомнения, жалел, что выполнял при порочных лидерах их указания, следовал их темным желаниям (в том числе подписывал бумаги, которые обрекали на смерть или отправляли в тюрьму или лагерь писателей, возглавил антисемитскую кампанию в советской литературе и т. п.). Внебрачная дочь А.А. Фадеева Маша (от поэтессы, вдовы Маргариты Иосифовны Алигер), ставшая впоследствии по мужу – немецкому поэту – Марией Энценсбергер, покончила с собой в Лондоне. Самоубийство дочери подтверждает генетический характер недуга писателя. Первые проявления душевной болезни обнаружились у него примерно в 30 лет. С годами он стал душевно тяжелобольным человеком (что усугублялось действительностью того времени), нуждался в психиатрическом лечении, но вылечить его тогда не могли, а скорее всего – и не хотели.