Путешествие Голубой Стрелы - стр. 6

Нет, мальчик этого не знал. Мамы редко делятся с детьми своими неприятностями.

– Вот почему в этом году ты ничего не получил. Ты понял? Не кажется ли тебе, что я права?

– Да, синьора, вы правы, – пробормотал Франческо. – Я просто думал, что вы забыли мой адрес.

– Нет, напротив, я помню его очень хорошо. Видишь, вот он у меня записан. И на днях я пошлю к вам моего секретаря, чтобы взять деньги за прошлогодние игрушки.

Старая служанка, которая прислушивалась к их разговору, услышав, что её назвали секретарём, чуть не потеряла сознание и должна была выпить стакан воды, чтобы перевести дух.

– Какая честь для меня, синьора баронесса! – сказала она своей хозяйке, когда мальчик ушёл.

– Хорошо, хорошо! – грубовато пробормотала Фея. – А пока повесь на дверь объявление: «Закрыто до завтра», чтобы не приходили другие надоедливые посетители.

– Может быть, опустить штору?

– Да, пожалуй, опусти. Я вижу, что сегодня не будет хорошей торговли.

Служанка побежала выполнять приказания. Франческо всё ещё стоял у магазина, уткнувшись носом в витрину, и ждал, сам не зная чего. Штора, спускаясь, чуть не ударила его по голове. Франческо уткнул нос в пыльную штору и зарыдал.

В витрине эти рыдания произвели необыкновенный эффект. Одна за другой куклы тоже стали плакать и плакали так сильно, что Капитан не выдержал и выругался:

– Что за обезьяны! Уже научились плакать! – Он плюнул на палубу и усмехнулся: – Тысяча косых китов! Плакать из-за поезда! Да я не променял бы свой парусник на все поезда всех железных дорог мира.

Великий вождь Серебряное Перо вынул изо рта трубку, что ему приходилось делать каждый раз, когда он хотел что-либо сказать, и промолвил:

– Капитан Полубородый не говорить правды. Он есть очень взволнован из-за бедный белый ребёнок.

– Что – я? Объясните мне, пожалуйста, что значит «взволнован»?

– Это значит, что одна сторона лица плачет, а другая стыдится этого.

Капитан предпочёл не поворачиваться, так как его безбородая половина лица в самом деле плакала.

– Замолчи ты, старый петух! – крикнул он. – Не то я спущусь вниз и ощиплю тебя, как рождественского индюка!

И долго ещё продолжал изрыгать проклятия, такие цветистые, что Генерал, решив, что вот-вот начнётся война, приказал зарядить пушки. Но Серебряное Перо взял в рот трубку и замолчал, а потом даже сладко задремал. К слову сказать, он всегда спал с трубкой во рту.

На следующий день Франческо вернулся, и его печальные глаза снова были устремлены на Голубую Стрелу. Пришёл он и на второй день, и на третий. Иногда он останавливался у витрины всего на несколько минут и потом, не оборачиваясь, убегал прочь. Иногда простаивал перед витриной долгие часы. Нос его был прижат к стеклу, а русый чуб спускался на лоб. Он ласково посматривал и на другие игрушки, но было видно, что сердце его принадлежит чудесному поезду.