Путешественник - стр. 56
– А если муж не умер?
Радость моя мгновенно испарилась. Эту возможность я не учел.
Я ничего не сказал, а сел, стараясь хорошенько все обдумать.
– Возможно, в таком случае, – отважилась произнести тихим голосом Дорис, – тебе будет лучше вместо нее взять в smanza меня?
Я заскрежетал зубами:
– Прекратишь ты когда-нибудь болтать глупости? Особенно теперь, когда у меня и так столько проблем?
– Если бы ты согласился, когда я предложила в первый раз, у тебя бы теперь не было этих проблем.
Ее логика, одновременно женская и детская, показалась мне явным абсурдом, хотя в ней и было зерно истины, что и заставило меня ответить так жестоко:
– Донна Илария красива, а ты нет. Она женщина, а ты ребенок. Она достаточно знатная, чтобы ставить «донна» перед своим именем, и я тоже внесен в Ene Aca. Дама моего сердца обязательно должна быть благородного происхождения…
– Она вела себя не очень-то благородно. И ты тоже.
Я закусил удила.
– Донна Илария всегда чиста и благоухает, а ты только недавно научилась мыться. Ей известно, как заниматься любовью возвышенно, ты же никогда не узнаешь больше, чем свинья Малгарита…
– Если твоя дама знает, как fottere[54] хорошо, то ты тоже должен этому научиться, а затем сможешь научить меня…
– Ага! Ни одна благородная дама никогда не употребит слово, подобное «fottere»! Илария называет это musicare[55].
– Тогда научи меня говорить, как она, научи меня musicare.
– Нет, это просто уму непостижимо! Почему я сижу здесь, споря со слабоумной, когда моя голова забита совсем другим? – Я встал и сухо сказал: – Дорис, полагаю, ты хорошая девочка. Почему же ты предлагаешь мне то, что сделает тебя плохой?
– Потому… – она склонила голову так, что ее светлые волосы скрыли выражение ее лица, – потому что это все, что я могу тебе предложить.
– Эй, Марко! – крикнул Убалдо, материализуясь из тумана и подходя к нам; он тяжело дышал после бега.
– Что ты разузнал?
– Позволь мне сказать одну вещь, приятель. Радуйся, что ты не bravo, который сделал это.
– Который сделал что именно? – с опаской спросил я.
– Убил человека. Того человека, о котором ты говорил. Да, он мертв. И они обнаружили шпагу, которой это сделали.
– Не может быть! – запротестовал я. – Это, должно быть, моя шпага, но на ней нет крови.
Убалдо пожал плечами.
– Sbiri нашли оружие. Без сомнения, найдут и убийцу. Они будут вынуждены схватить хоть кого-нибудь, чтобы обвинить его в преступлении, и, кто бы он ни был, этот человек обречен. Там поднялся такой шум!
– Всего лишь из-за мужа Иларии?..
– Из-за следующего дожа.
– Что?
– Представьте себе, banditori завтра провозгласили бы этого человека дожем Венеции. Sacro!