Путешественник - стр. 154

Я обернулся в седле – за все время нашего путешествия мне еще не доводилось видеть столь плодородной почвы – и спросил:

– А кто правит Персией сейчас?

– Когда Хулагу умер, титул ильхана унаследовал его сын Абага, он основал вместо Багдада новую столицу на севере – город Мераге. Хотя империя персов теперь входит в состав Монгольского ханства, она до сих пор делится на шахнаты, как и прежде, это делается для удобства управления. Но при этом каждый шах подчиняется только ильхану Абаге, тогда как последний подчиняется великому хану Хубилаю.

Я был поражен. Вот это да: до столицы великого хана Хубилая оставалось еще несколько месяцев пути, а оказывается, здесь, в западных пределах Персии, мы уже были во владениях этого далекого правителя. Помнится, в школе я с огромным восхищением и энтузиазмом изучал «Александриаду», а потом узнал, что Персия когда-то была частью империи Александра. Созданная им монархия была воистину огромной, недаром он получил прозвище Великий. Однако земли, некогда завоеванные Александром Македонским, составляли лишь небольшую часть необъятной территории, покоренной Чингисханом. В дальнейшем они были расширены его сыновьями-завоевателями, да и теперь все еще разрастались благодаря продолжающим их дело внукам в невообразимо огромную Монгольскую империю, которой правил великий каан Хубилай, внук Чингисхана.

Полагаю, что ни древние фараоны, ни честолюбивый Александр, ни алчный Цезарь не могли себе даже представить, насколько велик мир, поэтому они едва ли могли мечтать овладеть этими землями. Что же касается живших позднее западных правителей, те не отличались честолюбием и не особенно стремились к захватам. Однако властителям Монгольской империи целый континент под названием Европа казался просто маленьким и переполненным людьми полуостровом, а все страны, подобно странам Леванта, всего лишь мелкими провинциями, населенными тщеславными и неуживчивыми жителями. С высоты трона, на котором восседал великий хан, моя родная Венецианская республика, так гордившаяся своей славой и величием, должно быть, казалась такой же ничтожной, как и захолустный городишко остикана Хампига. Если историки удостоили Александра звания Великий, то тогда они, разумеется, признают Хубилая неизмеримо более великим. Однако это, пожалуй, не моего ума дело. О себе же лично могу сказать, что, когда мы въехали в Персию, меня бросало в дрожь при одной только мысли о том, что я, Марко Поло, простой венецианский юноша, оказался в самой обширной империи, когда-либо управляемой человеком.