Путешественник - стр. 128
– Господа, привяжите оленьи мошонки поверх своих яичек и тайно носите их там – это сохранит вас в путешествии.
Мой отец выразил искреннюю благодарность за этот подарок, а дядя разразился пьяной, полной признательности, льстивой речью, которая могла бы длиться бесконечно, если бы он не закашлялся. Я не понял тогда, насколько ценным был этот подарок и как щедро одарил нас скряга Хампиг. И лишь впоследствии отец объяснил мне всю ценность этих трех мешочков, полных мускуса, который по стоимости равнялся тому, что мы потратили в тот день на базаре.
После того как мы в последний раз поклонились остикану и покинули помост, его сын вышел вперед, пошатываясь, нетвердой походкой, чтобы присоединиться к нам за нашей скатертью. Она располагалась, разумеется, довольно далеко от почетного помоста, среди не очень знатных гостей, а возможно, и самых бедных и дальних родственников. Какика, который к тому времени был пьян, как и все в зале, заявил, что хочет посидеть с нами какое-то время, поскольку его невеста больше походит на нас, чем на него или кого-нибудь из его людей. Какика пояснил, что, будучи черкешенкой, принцесса Сеосерес была светло-кожей, с каштановыми волосами и необыкновенно правильными чертами лица. Он еще долго распространялся о красоте невесты («Красивей, чем луна!»), ее нежности («Нежней, чем западный ветерок!»), свежести («И ароматнее, чем благоухание розы!») и других многочисленных до стоинствах.
– Ей четырнадцать лет, и хотя Сеосерес слегка перезрела для замужества, но она такая же непорочная, как не проколотая и не нанизанная в ожерелье жемчужина. Она образованна и может поддерживать беседу на самые разные темы, говорить о вещах, о которых я, даже я, ничего не знаю. Законы философии и логики, трактаты великого лекаря Ибн Сины, стихи о Маджнуне и Лейли, математика, которую называют геометрией и алгеброй…
Думаю, вас не удивит, что мы, слушатели, справедливо усомнились в том, что прекрасная черкешенка в действительности обладала всеми этими достоинствами. Если это так, то почему же тогда она пожелала выйти замуж за грубого армянина с губами, словно сделанными из ливера, с головой без затылка и посвятить себя тому, чтобы хранить обрезки его ногтей в безопасности от колдунов? Я думаю, что сомнения отразились у нас на лицах, а Какика, должно быть, заметил это, потому что он наконец встал, неверной походкой вышел из зала и неуклюже поднялся по лестнице, чтобы позвать принцессу из уединенной комнаты. Когда он стащил ее вниз, насильно волоча за руку, Сеосерес старалась держаться с девической скромностью, не оказывая сопротивления жениху. Он втащил ее в зал, поставил посередине и содрал чадру, которая закрывала лицо девушки.