Путешественница - стр. 23
«Круг Жизни объединит их».
Пентаграмма засияла бело-голубым светом и начала медленно опускаться на тело умирающего зверя.
– Элланон… – прохрипела я, – отойди.
Эльф сразу же повиновался, сверкающая пентаграмма засияла еще ярче, погрузив в свое сияние и меня, и тварь…
На какое-то мгновение я стала ею.
Я чувствовала, что гортань мою захлестывает кровь, что мне нечем дышать. Пентаграмма засияла еще ярче, боль усилилась, а я упала на колени.
Изо рта у меня хлынула кровь.
На этот раз уже моя.
На миг я испугалась, что вместо того, чтобы вылечить чудовище, я сейчас отправлю нас обоих на тот свет, и рисунок тут же начал бледнеть… Связь ослабела, и я внезапно поняла, что если сейчас отступлю, то ничего у меня не получится. Поэтому я собрала остатки сил и направила всю свою энергию на исцеление.
Пентаграмма взорвалась белым светом, боль резко усилилась, а потом внезапно пропала. Вместе с сиянием.
Я мешком повалилась на траву, все еще ощущая во рту солоноватый привкус крови.
– Элланон… – Эльф тотчас появился в поле моего зрения. – Как эта… тварюшка?
Он оглянулся, а потом ответил:
– Вроде жива. Уже хвостом машет.
– Ну и хорошо.
С этими словами я плавно откатилась в глубокий обморок.
Первая мысль по пробуждении у меня была о том, что я слишком часто стала падать в обмороки. Вот вернусь в Зеркальную галерею – устрою себе длительный отпуск. Затем закопошилась мысль вторая: а где это, собственно, я?
Ответ пришел почти сразу.
Вернее, вошел. Я вольготно расположилась на довольно жесткой постели в комнате, больше смахивавшей на келью, а в дверях стоял друид. Это я определила по длинной белой хламиде, напоминавшей наряд монахов, и толстенному посоху, вызывавшему ассоциации со здоровенным дрыном, вывороченным из ближайшего частокола во время народного гулянья с выпивкой и мордобоем. Особенно удивляло сочетание тяжеленного «дрына» и худощавого, если не сказать тщедушного, тельца владельца – благообразного дедушки с белой бородой до пояса и на диво молодыми ярко-голубыми глазами, хитро сверкавшими из-под кустистых бровей.
Друид оглядел меня с головы до ног и произнес приятным, ничуть не старым голосом:
– Как чувствуете себя? Я тут вам одежду принес – ваша безвозвратно испорчена. – С этими словами он протянул мне простую белую хламиду, сшитую из довольно плотного, но мягкого на ощупь полотна.
К наряду прилагался витой шнур в качестве пояса и легкие кожаные сандалии. Принимая сей дар, я поблагодарила незнакомца, который вышел за дверь, при этом заявив, что будет искренне рад проводить меня до места, где меня уже ждут.