Путешественница - стр. 144
– Маккензи, а сколько лет тебе?
У него похолодело в груди.
– Миледи, простите. Мне уже много лет. Простите.
Не сумев открыть крышку бочки, он влез на повозку, ухитрившись не зацепить госпожу. Теперь-то он в безопасности.
– Но, Мак, ты вроде не слишком стар. Тебе еще не сколотили гроб, не так ли?
Леди Джинива никак не хотела уходить и теперь смотрела, что Джейми делает на повозке. Ветер играл ее локонами.
– Маккензи, а у тебя есть жена?
Джейми Фрэзеру очень хотелось бросить в госпожу содержимым бочки. Он буркнул себе под нос, что жена у него есть, и с силой всадил лопату в навоз. Его тон и вид недвусмысленно показывали, что он не хочет говорить.
Леди Джинива словно не заметила его настроения, а если заметила, то по обыкновению не придала этому значения.
– Вот и прекрасно, – казалось, она хотела услышать именно эти слова. – То есть ты знаешь, что делать.
– Делать что?
Джейми замер на повозке, чувствуя неладное.
– Как что – то, что все мужчины и женщины делают друг с другом в постели. Я хочу взять тебя в постель. – Ни тени смущения не отразилось на ее личике.
Фрэзер в мгновение ока представил себе то, что никак нельзя было представить: леди Джинива располагается на повозке с навозом, задрав многочисленные тонкие юбки…
– Здесь? – выдавил он, не удержав лопату.
– Дурачок! Нет же, в постели, разумеется. В постели, стоящей в моей спальне.
– Вы сумасшедшая. Сошли со своего небольшого ума, – отрезал Фрэзер.
Девушка возмутилась:
– Да как ты смеешь!..
– Миледи, как смеете вы? – вспылил в ответ оскорбленный конюх. – Представьте только: дочь лорда предлагает непристойности мужчине, который годится ей в отцы! И который служит конюхом у ее отца. – Ему показалось, что этого достаточно, чтобы образумить взбалмошную девчонку.
По зрелом размышлении Джейми пришел к выводу, что не стоит поучать девушку, ведь все равно это не даст желаемого результата. Он как можно спокойнее проговорил:
– Миледи, простите меня, но мне кажется, что во всем виновато солнышко. Оно напекло вам голову, поэтому вы так опрометчиво предлагаете мне глупости. Попросите служанку, чтобы она сделала вам холодный компресс.
Джинива, понятное дело, не стала слушать конюха. Она затопала сафьяновым сапожком:
– Я в своем уме, Маккензи!
Сейчас ее лицо было похоже на морду оскалившейся лисички, оттого что подбородок и зубы были остренькими.
– Ты не понимаешь, чего я хочу. А мне всего лишь хочется… Я ничего не смогу поделать с тем, что отец решил отдать меня этому чудовищу Эллсмиру, но… – Помолчав, она закончила фразу: – Но я не отдам ему мою девственность!