Путешественница - стр. 127
«Это» оказалось тряпицей размером приблизительно шесть на четыре дюйма, лоскутом зеленого тартана. Данстейбл скосился на унылых узников, словно подумал, что кто-то не выдержит и выдаст себя.
Вздохнув, Грей выпрямил спину.
– Пожалуй, да.
По указу короля хайлендерам было строго запрещено носить шотландское платье, и найденный тартан, несомненно, можно было считать проступком. А любой проступок требовал наказания.
Майор вышел из-под козырька, а капрал воздел руку с тряпкой и громко, на весь двор, закричал:
– Это чье? Признавайтесь быстро!
Посмотрев на цветной клочок ткани, Грей оглядел заключенных и попытался соотнести их имена со своими, не такими уж глубокими, познаниями в шотландских узорах. Детали клеток различались даже внутри одного клана, однако каждому клану был свойствен тот или иной набор цветов.
Макалестер, Хейс, Иннес, Грэм, Макмартри, Маккензи, Макдональд… Стоп. Маккензи. Вот оно! Ответ офицеру подсказали не столько познания в расцветках тартана, но и внимание к лицам узников. К примеру, юный Маккензи был подозрителен уже тем, что сохранял неизменную невозмутимость. Он был, похоже, слишком бесстрастен для своего возраста.
– Это ведь твое, Маккензи, да?
Грей перехватил у капрала тартан и сунул его под нос юноше. Заключенный побледнел, что стало видно даже под разводами грязи на его лице. Рот Маккензи перекосило, он тяжело, со свистом, дышал носом.
Торжествующий Грей испепелял мальчишку взглядом. Конечно, молодой шотландец, как и все они, беспримерно ненавидел врагов, но в силу возраста не смог защититься бесстрастной маской, и теперь майору было ясно, что стоит чуть-чуть дожать – и он сломается.
– Это мой тартан.
Ни Маккензи, ни Грей сперва даже не поняли, что произнес этот спокойный, чуть ли не скучающий голос. Они застыли, уставившись друг на друга, и тут из-за плеча Энгюса Маккензи протянулась чья-то большая рука и вынула из руки офицера кусок ткани.
Джон Грей мгновенно отпрянул, как будто получил удар под ложечку. Забыв о Маккензи, он немного поднял глаза и посмотрел на Джеймса Фрэзера.
– Это не цвета Фрэзеров, – еле выговорил начальник онемевшими губами. Впрочем, онемело все его лицо, и он мог лишь радоваться этому, поскольку застывшая маска помогала ему скрыть смятение, которое требовалось непременно скрыть от заключенных.
Фрэзер приоткрыл рот, и Джон Грей впился в его губы взглядом, так как страшился посмотреть шотландцу в глаза.
– Так и есть, – подтвердил последний. – Это тартан Маккензи, клана моей матери.
В глубине сознания Грея, словно в папке, на обложке которой написано «Джейми», сохранились сведения о семье и близких Фрэзера. Он точно знал, что мать Джейми действительно была из клана Маккензи. Так же точно, как то, что тартан не его.