Путаница в Ортебурге - стр. 37
Меня снова спас зонтик. Только теперь раскрытый над головой. Стояла под ним, чтобы не задевать широким куполом пышные растения. Складывать зонт не стала, намереваясь воспарить в случае опасности обратно на стену, поэтому вода меня и не тронула. А все вокруг залила напрочь. Неслабый поток воды вызвала девица. На безмятежном голубом небе присутствовало небольшое облако. Это из него столько вылилось?
— Инарисы! — закричал насквозь промокший художник, бросаясь к цветам.
Угодившая под водопад зелень несколько накренилась, утратив прежнее очарование. Теперь надо ждать, пока придет в себя и снова распрямится. Как трава после захлестывающих потоков ливня.
— Им противопоказан чрезмерный полив! — с укором продолжил, упрекая юную красотку.
Мокрая, она смотрелась не столь примечательно. И грудь невыразительная, и лицо не такое притягательное без ореола волос и с потекшей тушью. Скорее походит на пробудившееся умертвие, что внезапно угодило под дождь. И глаза сверкают похоже!
Особенно интересно смотрелись торчащие уши, прежде удачно скрытые прической. Теперь они бросались в глаза, превращая девицу в мокрое, потрепанное, ушастое «нечто». Но гордости в ней не убавилось.
Будущая звезда новой картины оказалась водницей, обрушившей свою стихию от испуга. Причем, в значительном объеме и на внушительной площади.
Но опасный фаербол потушила. Еще и замочила черноволосую хозяйку дома.
— Нарисса! Почему ты кидаешься на мою гостью? — возмутился художник, накинувшись на мокрую боевую брюнетку. Жену почти бывшую. — Ты испортила образ! — недовольно продолжил он.
Имея с виду потрепанный вид девушки, что торчала из середины клумбы, создавая нужное настроение. Прежде создавая, а теперь только отпугивая.
Хозяйка дома нервно встряхнулась, с помощью магии сбрасывая капли воды. И привела шикарные черные волосы в порядок, высушивая.
Феечки вились, магией стряхивая капли. Особенно беспокоясь о хрупких крыльях.
Несколько малышек фей тут же устремились к потрепанной юной красотке, посылая в нее маленькие молнии. Месть за устроенный водопад? Или забота о цветах, чтобы не топтала? Кто этих волшебных существ знает!
— Она пыталась меня убить! — заявила мокрая девица визгливо.
Даже не пытаясь прикрыть намек на грудь, облепленный мокрым платьем, смотревшийся особенно сиротливо. Пышные оборки на груди, оказывается, имели определенную цель. Придать внушительный объем. И теперь жалко повисли, ничего не скрывая.
— Изменник! — вопила действующая жена. — Ты обещал рисовать только меня! Писал меня в розах, а теперь хочешь ее! — кричала она, чуть не кидаясь с кулаками на остолбеневшего от такой экспрессии художника.