Путь в Царьград - стр. 43
Я произнес условленную фразу:
– Мой старый друг, мне нужна та самая шкатулка из кедра, которую подарил мне мой уважаемый дядя. Обстоятельства призывают меня по делам службы покинуть вас. Но, прошу постоять несколько дней в Мирине, пока не станет окончательно ясно, ухожу я или остаюсь.
Константинас еще раз поклонился.
– Слушаюсь, мой господин, – И, кряхтя, удалился вниз, где, в только одному ему известном месте, лежала упомянутая шкатулка, открыть которую можно только с помощью ключика, висевшего на цепочке рядом с нательным крестом. При попытке взлома шкатулки все ее содержимое должно было обратиться в пепел. Во всяком случае, так уверял меня мастер, изготовивший ее.
Убедившись, что все в порядке, и получив все свои бумаги в целости и сохранности, я от души обнял моего старого друга.
Потом наша гремящая и плюющаяся дымом машина резво побежала обратно, наверх, к бывшей усадьбе бея. Почему бывшей? Потому что над ней уже развевался андреевский флаг, а на белой стене большими черными буквами по-русски было написано: «Военная Комендатура».
Когда капитан увидел мои бумаги из шкатулки, то у него глаза стали круглыми и блестящими, словно у кота, увидевшего жирную мышь. Он оживился, быстренько пролистал мои записки и схемы, после чего схватился за висящую на боку коробочку (чуть больше той, посредством которой беседовал со своим командиром унтер), и отошел в сторону.
Глядя со стороны, можно было подумать, что человек сошел с ума и разговаривает сам с собой. Но я-то чувствовал, что есть тут какая-то хитрость, и где-то капитана слышат, и даже отвечают ему.
– Алло, «Кузнецов»? Говорит капитан Рагуленко, срочно дайте кого-нибудь из разведотдела. Да, важная информация, касающаяся укреплений Проливов и Стамбула. Что, полковник Бережной? Да, так точно, товарищ полковник, сейчас рядом со мной стоит поручик русской армии Никитин. У него имеются самые свежие схемы укреплений и турецких береговых батарей в Босфоре и Дарданеллах. Да, это человек графа Игнатьева. Есть срочно доставить…
Далее началось нечто, напоминающее романы Жюля Верна. Пока мы занимались моими бумагами, на площади перед бывшим домом бея стал собираться народ, даже заиграла музыка. У моих греческих соплеменников в жизни не так уж много радостей, так что этим самым радостям они умеют отдаваться всей душой. А какой праздник без веселой пляски?
Сгущалась тьма, запылали два огромных костра, топливом для которых послужили обломки выбитых ворот. Музыка играла уже вовсю, и «пришельцы из далеких северных лесов» дружно хлопали в такт зажигательной мелодии. И тут произошло такое!