Путь России. Новая опричнина, или Почему не нужно «валить из Рашки» - стр. 75
А людей, способных отдать «горячий» приказ, который потенциально мог оказаться преступным, в письменном виде, в союзном руководстве уже не имелось.
И наконец, третье. Думаю, что ГКЧП планировали профессионалы, но на каком-то этапе они были отстранены от работы, и как планирование, так и осуществление операции из-за внутренней конкуренции было передано людям типа господина Грачева.
Этого министра обороны России прозвали хотя и не Табуреткиным, но Пашей-Мерседесом. Именно этот министр обороны России говорил, что Грозный 1 января 1995 года можно взять силами двух десантных полков. И это действительно было так – с маленькой поправкой: полками нужно было управлять.
При грамотном командовании взять Грозный тогда можно было и меньшими силами, но только вот грамотного командования уже не существовало. А если войсками не управлять, то взять ими нельзя ничего.
И при разработке ГКЧП, насколько можно судить, в какой-то момент произошел перехват управления, которое перешло к людям такого сорта. И они провалили все, как проваливали все, к чему прикасались, и до, и после ГКЧП.
ГКЧП был последней судорогой умиравшей советской номенклатуры, а предпоследняя судорога произошла 15 июня 1991 года, когда премьер Павлов подписал постановление Кабинета министров Советского Союза, по сути дела, о восстановлении централизованно-планируемой системы.
Не то что дееспособной союзной власти – страны уже, по сути дела, не было, а борьба все еще велась. Так что когда мы сейчас говорим про оттепель и демократизацию, то должны всегда помнить, что эти движения отнюдь не были однозначными и однонаправленными – это была борьба.
Точно так же, как сейчас, общее облегчение ситуации сопровождается откатами в виде предоставления безумных прав ФСБ и законопроекта «О полиции». Оттепель – это предоставление не прав, а всего лишь возможности бороться за них. И советские люди участвовали в этой борьбе.
ГКЧП полностью дискредитировал себя практически сразу, и поддерживать его тогда было практически невозможно.
Знаю немало людей, которые в дни путча приезжали в Москву из других городов поддерживать демократов, но практически никого, кто поехал бы поддерживать ГКЧП.
Прекрасно помню, как взрослые, серьезные, много повидавшие мужики в регионах, когда стало ясно, что путч захлебнулся, сидели и просто плакали перед телевизорами, плакали от счастья, потому что понимали, что их пожизненный страх кончился и теперь они сами могут творить свою судьбу. Никогда бы не думал, что эти люди вообще могут плакать.
После краха ГКЧП наше общество вдохновилось колоссальными надеждами.