Путь лиса - стр. 10
Леший заплатил щедро, не жалеючи. Всё равно за зиму сила заново накопится. А у девиц-мухоморов будет чем защищаться, ежели Шаман с ними не по совести поступит.
На свадьбу Леший не пошёл. Весь остаток осени бродил в чаще, расчищал бурелом, помогал медведям берлоги обустраивать. Работал до одури, до треска в спине, одной болью другую заглушая. Обдумывал планы мести, но ничего толкового не надумал. Как искать убийцу Рыжуна? Где? Ежели Бай Хуан не врал про свои путешествия, можно всю Поднебесную истоптать, но обидчика не найти. Разве что других хули-цзин порасспрашивать…
В конце концов Леший решил отложить месть до весны. Как лисы-оборотни друг к другу относятся, он не знал, а силы осталось всего ничего, на драку в чужой земле не хватит. Потому и в спячку Леший завалился рано, до первого снега. Спал плохо, ворочался, выдираясь из липких, как болотная тина, кошмаров. Каждый раз, проснувшись, таращился в темноту берлоги, где мерещился ему Рыжун – с разодранным животом, ещё живой, скулящий еле слышно, зовущий на помощь… Потом Леший соображал, что это метель скулит и воет, но легче не становилось.
К концу зимы малость отпустило. Леший уснул крепко и проснулся, когда по всем таёжным полянам уже вовсю синели первоцветы.
Заимка, где жил Безумный Шаман, заросла целиком. От избушки остались только полусгнившие брёвна, густо облепленные древесными грибами. Прав оказался Леший в своих подозрениях. И одной луны после свадьбы не прошло, как Безумный Шаман попытался своих жён съесть. С тех пор его никто в тайге не видел, даже вездесущие сороки. То ли в тундру сбежал, то ли мухоморы его на перегной пустили.
«И поделом, – угрюмо подумал Леший. – Нечего, обойдёмся как-нибудь без шамана».
Сороки радовались хозяину леса, стрекотали, не умолкая. Леший слушал новости вполуха. Брёл, выбирая тенистые места, чтобы не топтать нежные цветы, думал о своём. Ноги сами привели на поляну, где по осени выросла волшебная слива. Леший сел на обомшелое бревно, уронил на ладони тяжёлую от воспоминаний голову. Обиженные невниманием, сороки разлетелись. От Лешего с его тоской кругами расходилась по поляне тишина, и только в ольшаннике весело перекликались зяблики.
– Лепота-то какая!
Леший обмер. Не веря себе, медленно обернулся. На этот раз «озерцо» возникло не у самой земли, а зависло в кроне лиственницы. Из мерцающего овала выпрыгнул мальчишка в длиннополой одежде, похожей на ту, в которой щеголял хули-цзин, только попроще, без вышивки. За спиной висела плетёная торба, из рыжих волос торчали лохматые лисьи уши.