Путь к Свету - стр. 12
– Нет, этого не может быть! – завопил я, вырвался из его объятий и подбежал к матери. Я прикоснулся к её руке, и холод пробежал по моему телу. Я испугался и отпрянул в сторону; с криком выбежал в коридор, пронёсся мимо трюмо с зеркалом, на которое кто-то наспех накинул полотенце, во дворе столкнулся с санитарами, что несли носилки, мельком взглянул на курящего милиционера и метнулся к лесопосадке. Долго бежал я среди сосен и елей, пока в бессилии не опустился наземь, прислонившись к стволу дерева. Я зарыдал, закрыв лицо руками, и… незаметно заснул. Очнулся в сумерках… Моего отсутствия, кажется, никто не заметил. Я искоса взглянул на незнакомого пожилого господина, который обнял меня и назвал своим внуком…
На третий день прошли похороны. Я видел гроб с телом матери, который несли папины знакомые; слёзы ручьями текли из глаз моих. Мне кто-то сделал замечание:
– Ты мужчина, а мужчины не плачут!
Эти слова глубоко врезались в мою память.
После поминок я заперся в своей комнате и, не смыкая глаз, пролежал на кровати до позднего вечера, когда отец постучал в дверь мою. Я открыл ему и снова лёг, отвернувшись к стене. Он сел подле меня и долго молчал, словно собираясь с мыслями.
– Андрей, – вздохнул отец, – ты ничего не ел сегодня.
– Не хочу.
– Мы с тобой вдвоём остались… Я знаю, что тебе плохо. Мне тоже… Я любил её! Она хотела, чтобы мы с тобой жили. Она верила в тебя, в твоё будущее. И теперь она глядит на тебя с неба и грустит при виде твоей печали…
– Неужели, папа, ты поверил в Бога? – вспылил я, приподнявшись на кровати. – Где Он? Я не чувствую Его присутствия!
Смерть матери стала первым душевным надломом в моей жизни. Я был зол на весь мир, и свою боль выплеснул на отца. Общее горе нас отнюдь не сблизило. Отец пропадал на работе, а я старался всё забыть. С тех пор стена непонимания выросла между нами; со временем мы отдалились друг от друга ещё больше…
Каникулы кончились, и я заставил себя пойти в школу… Помню, как увлёкся футболом и после уроков гонял с ребятами мяч по полю. Вскоре потерял интерес к учёбе, всё чаще приходил в класс неподготовленным и прогуливал занятия. Однажды я вернулся с улицы поздно вечером и наткнулся на суровый полный решимости взгляд отца (перед этим у него был разговор с директором школы). Тогда он влепил мне оплеуху и снял ремень… Это был первый и последний раз, когда он поднял на меня руку. С тех пор я перестал прогуливать уроки. Но зубрить неинтересные учебники насильно не заставишь…
Школьные годы чудесные летели словно птицы, и подступала пора, через которую проходит каждый в своей жизни. Пора взросления! В раннем детстве я испытал боль утраты, что заставила меня взглянуть на мир другими глазами. Духовное взросление в моей жизни началось гораздо раньше физического. Я вспоминаю о войне и несчастной судьбе детей фронтовиков. Под тяжестью бремени, что падала на их хрупкие плечи, они рано взрослели. Но мой переходный возраст пришёлся на первые годы нового столетия, когда сюжеты о войне показывали в выпусках новостей и мимо слуха проходили сообщения о терактах, а дети приобщались к взрослой жизни подчас с самых юных лет. Они сгорали от нетерпения вкусить запретные плоды совершеннолетия. В школах курить начинали едва ли не с первого класса. Бывали случаи, в возрасте одиннадцати лет (а то и раньше) рожали детей. Даже в Средние века девушек выдавали замуж с двенадцати лет!