Путь к Босфору, или «Флейта» для «Императрицы» - стр. 18
– Так на то они и немцы, чтобы по прусским шаблонам думать, – безжалостно бросил Венцель.
– Вот именно, – впервые усмехнулся Алексей Иванович. – Надеюсь, его сиятельство граф и присный его, Мышлаевский, не запаникуют от первого удара.
– Если что, Юденич подстрахует, – согласился Роман Георгиевич Буровский, неплохо осведомлённый не только в происходящем в Лазистане, но и в Тбилиси, в штабе Кавказской армии.
– А там и увидим, кто кого в мешок посадит, – закончил статский советник.
ГЛАВА 5. ГРАФСКОЕ ГНЕЗДО С КРЫЛЬЯМИ
Курляндия. Тыловой госпиталь в Обертау
– А чья мыза-то? – поинтересовался Кирилл, спускаясь по вытертым мраморным ступеням усадьбы.
– Ка-акой… – с запинкой начал брат, но в силу устоявшейся привычки Арина, та самая «командорская внучка», что вывезла Вадима на лечение из Севастополя, закончила за него:
– Какие-то остзейские графья. Последний хозяин, кажется, молодой. Сейчас где-то на фронте. Ой, прости, – спохватилась она, погладив ладонью по серой щеке Вадима.
Сама же чуть ли не заставляла его бороться с остаточным последствием контузии, – говорить. Говорить, несмотря на то, что первоначальное глухонемое мычание, в котором едва можно было угадать слова, переросло в стойкое заикание, которого Вадим стеснялся, как выпускник прогимназии в новых старших классах.
– А этот граф? – понятливо улыбнулся в усы Кирилл. – Он, часом, не авиатор?
Вопрос был закономерен.
Если на парадной лестнице усадьбы сумрачно глядели на незваных гостей яблоки-медальоны с генеалогического древа старинной фамилии – парадные портреты, начиная с 1550-го, – то уже в вестибюле, в ногу со временем, всё больше были фотографии. По-немецки большие, как иная картина, но вполне жанровые.
Тут молодцеватый усач с острой бородкой барона Мюнхгаузена – и впрямь, «Гаузен», прочитал на медной табличке Кирилл, – скалит молодые здоровые зубы, чуть ли не прямо под совиными глазами авиаторских очков, в шлеме, педантично застёгнутом на все пуговички, затянутом на все ремешки. Скалится, сидя в одноместном гнезде «фармана», на ажурной раме фюзеляжа. Тут он же, но уже на крыле «фармана», с цирковой лихостью ухватившись за расчалки биплана. И, наконец, в знакомой Кириллу форме русского добровольческого авиаотряда, – то бишь если бы не коричневый горшок на голове – кожаный шлем с огромной «мухой», как тогда ещё, в 13-м, прозвали державного орла со шпагой и пропеллером. Типичный болгарский офицер: английский френч при турецких шароварах, на лицо вот только не очень на южанина похож.
Балканская война.
Так, должно быть, домой и не возвращался с тех пор, судя…