Путь - стр. 84

– Ты это верно сказал, – помолчав, веско произнес пьяным голосом Мирон. – Давно с Атталом двигаешься?

– Да как сказать. Я бы, может, и поделился сроками, но разные люди в них вписаны, у всех свои дела, свои секреты. Сказал одному, ушло другому, а третий сделает выводы. Так ведь по жизни?

Алекса несло.

– Да, братан. В точку задвинул! Дай пять, – протянул ему лапу Мирон. – В нашем деле язык должен быть короткий, а ум – длинный, так Аттал Иваныч говорит.

– Вот-вот, – важно покачал Алекс головой, – и в этом мы с ним тоже солидарны.

– А ты по жизни в какую сторону пылишь?

– Что? Не понял. – Выбился из темы Саша.

– Откуда халву берешь? – встрял Нипель.

– Каку халву? – почти растерялся Алекс.

– Ты чем занимаешься? – пояснил Сэм.

– А! Я вообще-то… вообще… доктор.

– Кто? – в упор вытаращился Мирон.

– Айболит? – заплёл языком Нипель.

– Что болит? – недопонял магистр.

– Да не. Я так. Шутейно, – отъехал, было, Нипель, отворачиваясь и вихляя, словно на шарнирах, но не смог удержаться от любопытства. – Ты нерусский что ли?

– Знаете, меня часто об этом спрашивают, – рассмеялся Алекс. – Мой папа русский, но он поздно узнал о моем существовании. Да, так тоже бывает, – парень грустно покивал головой. – В общем, мы с ним познакомились, когда мне было лет десять, но это долгая история, и не нужно о ней здесь. А мама родилась в Македонии, в горах, она по национальности гречанка, и вся мамина, ну то есть наша семья – греки, я с ними вырос, поэтому иногда не въезжаю в русские шутки. Есть такое. Но так-то я в основном русский, – сбивчиво объяснил Алекс и прищурил красные глаза.

– Ладно, братан, всё понятно, – расслабился Мирон. – Бухнёшь с нами?

– Да, чё не бухнуть, пацаны, – улыбнулся Алекс. – Давайте бухнём!

– Точно русский, – хлопнул по колену и захохотал Нипель.

*

– Аська, ты нерусская что ли, нормальных слов не понимаешь? Ты достала уже парня теребить! Отпусти его, чего ты исполняешь! Он же от тебя насовсем ушёл, зачем ты его опять к себе недавно звала? – втолковывала соседке Ия, зажав полотенце крестом под грудью. – Что ты его маринуешь, как томат в банке? Уже мне, Алька, уже мне его жалко становится. Перестань ты его ерошить, в конце концов! – с наездом высказывалась рыжеволосая девушка.

– Курочка, очнись, да какое твое дело вообще? – пощёлкала пальцами Алиса, будто проверяя подругу на вменяемость.

– Так ты определись с пациком* (парнем, молодым человеком)!

– А тебе-то какая разница, дружочек! – ехидно произнесла Алиса.

– Может, тут, знаешь ли, ещё есть желающие с ним поближе сойтись, так сказать, – внезапно ответила глупостью Ия.