Путь домой. На Север и обратно - стр. 16
– Да что я тебе…
– Знаю, знаю, не лошадь. Хотя похож… сзади.
– А ну-ка, оборотись ко мне лицом, брат мой!
Голос, прозвучавший со ступеней, принадлежал высокому, худому старцу с длинной, седой бородой, что жидким ручьём струилась по коричневому одеянию. Лицом старец оказался сух и морщинист, желтоватая кожа обтягивает кости не хуже, чем на полковом барабане. Большие, выцветшие глаза поблёскивают фанатичными искорками. Не иначе, важная персона, поскольку толстый служитель едва из платья не вывернулся в резком развороте.
– Ну, и как дела твои, брат? – сочно поинтересовался старикан. – Есть успехи в сборе пожертвований?
Служитель понурился и даже отвис отдельными местами дородного тела.
– Совсем о душе не радеют люди! – посетовал горестно. – Ни ломаной монетки не бросили.
– А чего это в кружке побрякивает? – усомнился старый.
– Да я туда гвоздичков положил – для пробуждения у народа энтузиазма к пожертвованию.
– Пробудил? – язвительно прищурился старик.
– Да ни черепка! – служитель спохватился и поспешно осенил лицо символическим гончарным кругом. – Спит энтузиазм.
– А вот у других братьев будить получается.
Старец обличающе ткнул костлявым пальцем в сторону съёжившегося служителя.
– А у тебя только храмовую похлёбку трескать хорошо получается! Вот и решили мы с братьями отправить тебя в мир – слово Гончарово народу нести. Авось и похудеешь заодно, а то ведь правильно тут люди кричали: скоро в ворота храма пролезть не сможешь!
– Так они это не мне кричали! – возмущённо взвился служитель. – Это ему вон!
Старец оценивающе глянул на Мофея и презрительно фыркнул.
– А ему в храм и вовсе незачем. Гвардейца туда только бутылкой можно заманить.
Мофей гордо выпрямил спину и втянул живот.
– Я службу бросил!
– А пить-то вряд ли! – грозно сдвинул старец кустистые, седые брови. – Да и вообще, не о тебе разговор, грешник беспробудный. А ты, брат, ступай к людям! Неси им свет слова Гончарова. Мы тут за тебя пред Гончаром порадеем. Вот прямо после обеда радеть и начнём. Ступай!
И старец чинно удалился, на прощание демонстративно массивной дверью шваркнул.
– Знаю я, как ты там после обеда радеешь, – в отчаянии, громко пробормотал служитель. – Храп на всю улицу, аж фонари жестяные дребезжат! Братья молитвы свои расслышать не могут.
– Ты Гончара-то побойся – опасливо буркнул Мофей. – Видно же – заслуженный дедуган, во бдениях измождённый. Заморенный, можно сказать!
– Да видел я, как он себя морит! – обиделся служитель и пухлой ручкой возмущённо взмахнул. – Куда только и лезет столько?! Я думаю, от глистов у него худоба, вот что!