Путь домой - стр. 24
Жалко не себя, а его. А еще его жену и ребенка, которым без него никуда. И мать-пенсионерку. Хотя в новых реалиях есть у тебя пенсия или нет – без разницы.
Хорошо, что у меня никого нет. Родители умерли, семья не сложилась.
Хорошо Боряну, который не полетел с нами, а остался подписывать договор. Он рядом с матерью и рохлей-братцем.
И мне, и Борису в какой-то степени повезло. А Олегу и его семье – нет.
Я сердито сплюнул и повернулся к слушателям. У костра, что разожгли недалеко от жилища Фары, собралась группа человек в двадцать. Здесь были особы приближенные, избранные, так сказать. Другие жители кремля сидели у других костров. А кого-то и вовсе загоняли в бараки в приказном порядке. Тем, кто с утра пойдет расчищать склоны от растительности или ловить рыбу, ни к чему сидеть и травить байки.
Мы со Звездой попали к самому главному костру. Но только на этот вечер. Такая традиция здесь сложилась, привилегия для пришлых из червоточины. Так мне объяснили еще днем.
После того, как я вышел от Фарафонова, нас повели по ключевым точкам кремля. Сперва на «склад», где Звездочке пришлось оставить рюкзачок с нехитрыми пожитками, которых у нас после последних стычек осталось всего ничего. Зато вместо нужных и не очень вещей, нам выдали куртки. И хотя воздух прогревался на глазах, это было кстати. Правда, насколько кстати, стало понятно только к вечеру.
Потом мы познакомились с местной «столовой», где нам наплескали по паре половников рыбной похлебки. Рыба – единственное, чего в кремлевской общине было в достатке. Ловили ее тут же, в Волхове, прямо у кремлевской стены. Рыбы за три десятка лет без людей расплодилось много, как и прочего зверья. Это я заметил еще в Таиланде.
На выходе из местной жральни нас караулил Толян, который сообщил, что до вечера свободен и покажет нам здесь всё. Любезность Толяна распространялась большей частью на мою тайскую подругу. Он активно клеился, и уже через десять минут стало окончательно понятно, в честь чего парень освободил себе половину дня.
Звезда улыбалась, мяукала что-то. Толян ей явно нравился. Я оказался третьим лишним, но избавиться от меня в сложившейся ситуации было невозможно. Оставалось набивать Толику оскомину своим присутствием и бесконечными вопросами. А их скопилось немало. И если их не стоило задавать Фаре, то Толяну можно было запросто, чем я и пользовался без зазрения совести.
Так я выяснил, что кремль Великого Новгорода после пробуждения делили между собой два конкретных пацана, но когда дело дошло до поножовщины, второй слился, потому что Фара крут. За Фарой сила. Правда, бараны этого не понимают, но кто их, баранов, спрашивает?