Путь чернокнижника - стр. 47
Внутри я замер, аки буриданов осёл, не зная, что выбрать. Интуиция мне кричала, что я и Магия неразделимы, она в моей природе и сущности. Разум мне твердил, что можно отказаться от магии и спокойно жить.
Мнение интуиции я понял. Осталось разобраться с разумом, понять, чего именно он хочет и какие у него аргументы. Рацио любит убедительные логические доказательства, чётко взвешенные факты, понятные ему аргументы и доводы.
Я увидел перед внутренним взором большие весы. На одной чаше справа лежал отказ от магии и возвращение домой, на другой чаше слева – окончательный отказ от родственников и начало магического обучения. Начал насыпать мысли в обе чаши:
– возможность жить обычной жизнью – направо;
– постигать неизведанное – налево;
– предсказуемость и стабильность, жена, семья, родственники – направо;
– непредсказуемость, обретение Силы – налево;
– не будет приступов и угрозы для окружающих – направо;
– так и здесь не будет приступов и угрозы окружающим – налево;
– ещё налево я положил уверенное мнение интуиции в противовес колеблющемуся разуму. Весы слегка склонились в левую сторону.
Разум предпринял последнюю отчаянную попытку, заговорив во мне моим же голосом:
– Ты больше никогда не увидишь папу, маму, сестру, наникэй, если станешь учеником чёрного мага.
– Я уже ушёл от них, и ничтожен шанс увидеть их вновь.
– Тебе постоянно придётся сражаться. Очень быстро можешь проиграть и умереть. И жертва твоя будет напрасной.
– Путь Мага – это Путь Воина. Я готов к этому. И я не вижу смысла в прозябании жизни без наполнения её значимыми и судьбоносно важными событиями и вещами.
– Это твоя лишь самая первая жертва. И она уже так высока. Представь, какие будут жертвы дальше.
– У меня нет ничего моего, что принадлежало бы мне. Нет ничего постоянного. У меня нет даже возможности точного планирования, потому что жизнь постоянно вносит свои коррективы. У меня нет уверенности в завтрашнем дне.
Внутренний голос замолчал, не зная, что противопоставить. А я положил на правую чашу себя прошлого, свою прежнюю жизнь. Весы перевесили вправо. А слева я положил свою смерть, что даст переход к рождению не человека Александра, но мага. И я готов умереть, если это необходимо для движения дальше. Весы колебались: то левая, то правая чаша опускалась вниз. Как наяву, показались передо мной мои родичи: отец, мать, сестра, любимая наникэй. Я смотрел на них, они были совсем близко. Печаль накрыла меня. Это пришла печаль расставания.
«Прощай, отец, я люблю тебя. Возможно, мы ещё увидимся в эонах», – сказал я, и образ папы растворился.