Путь чернокнижника - стр. 10

Я так и стоял, опешив и не находя слов. Это было потрясением: всего в четырнадцать лет осознать, что нужно покинуть родной дом, папу, маму, сестру, любимую бабушку, товарищей по играм и броситься в неизвестность. Мне очень не хотелось уходить. Я не понимал, как можно так внезапно взять и бросить привычный уклад жизни.

Весь день прошёл в сборах, в некотором гнетущем молчании и тягостном ожидании. Я чувствовал скрытые слёзы родных. Сам ощущал грусть и тоску от предстоящей разлуки с близкими и от неизбежности поездки. В общем-то, особо собирать мне было нечего. Вся моя одежда на мне. В мешке на плече нехитрая снедь и бурдюк с водой. До первой деревни и до первой из упомянутых бабушкой людей магии – матушки Каракош – было почти тридцать вёрст по непростой дороге. Это полдня пути. Отец вызвался отвезти меня на нашей единственной лошади и обязался по велению наникэй оставить меня у дома колдуньи.

– Не беспокойся за него, он выплывет. Его ведут незримые силы к его предназначению, даже если оно окажется непростым, – подбодрила отца бабушка.

Рано-рано утром до рассвета, когда небо только начало сереть, и вместо темноты уже можно было различать силуэты, мы с отцом были готовы к отъезду. Провожать меня вышли мама, сестра и любимая бабушка. От бессонной тревожной ночи у всех были красные и заплаканные глаза, через которые сквозила надрывная грусть расставания. Я с горечью простился с сестрой, с мамой и, наконец, с наникэй.

– Наникэй, я же ещё вернусь? – при этом вопросе мой голос предательски дрогнул.

– Не буду тебя обманывать: я не знаю, балам. Не вижу, куда выведет тебя твоя судьба. Поэтому прощай. И пусть с тобой пребудет моё благословение.

Я изо всех сил старался держаться, но слёзы вдруг сами потекли из глаз. Я крепко, буквально на один миг обнял бабушку, после чего запрыгнул верхом на коня позади отца, который уже ожидал в седле. Набирая скорость, мы помчались вдаль к моему неизвестному будущему.

Всю дорогу отец держал лошадь на средней рыси, чтобы не загнать её, но чтобы при этом не тратить слишком много времени. Ведь ему ещё предстояло возвращаться назад. Пару раз мы делали короткие привалы, чтобы перекусить, накормить и напоить лошадь, дать ей передышку. И снова продолжали путь. На протяжении всего пути отец был молчалив и лицом темнее тучи. Было заметно, как тяжело далось ему решение отпустить меня, в нём боролись два противоборствующих желания.

Уже после обеда мы прибыли в деревню Каладжух, где, по словам бабушки, жила ведающая матушка Каракош. Спросили у местных, как до неё добраться. Те охотно показали. На самом отшибе деревни стояла добротная большая изба с крепким забором и незапертой калиткой – дом знаткой мастерицы.