Пустые времена (сборник) - стр. 28
А утром Вадим снова увидел Художника. Он курил на балконе, запивая сигаретный дым предрассветной розовой свежестью. Алика еще спала. Вадим погрузился в созерцание тихого счастья, боясь пошевелиться, чтобы не спугнуть его ненароком.
И тут Художник словно вырос у него за спиной.
– Не бойся, ты не умер, а я не ожил, и я – не твоя галлюцинация. Я скорее твой внутренний голос, который тебе стоит услышать.
Вадим замер, едва кивнув Художнику, словно ждал его и готовился к тому, что когда-нибудь им все же придется поговорить по душам. И к лучшему, если это произойдет именно сейчас, после ночи любви, когда они так счастливы с Аликой.
Художник продолжил:
– Алика не может забыть меня, ты должен помочь ей. Я не смог сделать ее счастливой, все думал, как найти свой рассвет, свое Солнце. А солнцем была она. Я не должен был ее оставлять. И ты не оставляй ни на минуту, понял?
Он выглядел, как вполне живой человек, Вадим хотел дотронуться до него – убедиться, что не спит, но не решался.
– Я думал, смысл твоей жизни в картине, из-за которой ты погиб. Твое предназначение. Разве не нужно найти себя в этом мире? – спросил он.
– Предназначение, – горько усмехнулся Художник. – Нет никакого предназначения. Есть страх оставить после себя пустой мир, исчезнуть из его памяти бесследно. Но кто, все же, помнит о нас? Лишь те, кто действительно любил нас при жизни, те, кто нас потерял. Так не лучше ли быть живым рядом с ними, чем мертвой тенью их мучительных воспоминаний? Не себя нужно искать, а другого человека, любви, близости с ним. Свою вторую половинку. Человек живет ради другого человека, в этом смысл. Иного не дано. Нет никакого предназначения, все они рано или поздно превращаются в дым, время растворяет все. У тебя одна жизнь, одна любовь, никаких других смыслов бытия нет. Жизнь – это просто подарок. Ты же не ищешь объяснения чудесам, а принимаешь их с благодарностью и без доказательств, почему тебе подарили именно это, а не что-то другое.
– Но подарок же можно выбросить, – попробовал возразить Вадим.
– Вот я и выбросил, – покаялся Художник. – Моя жизнь послужит тебе примером беспечности, и ты сможешь построить счастье Алики на ее обломках. Город ее души заслуживает быть поднятым из руин.
Вадим долго молчал, обдумывая слова Художника. Истлевший окурок в руке больно обжег пальцы, и он отвернулся его затушить. Художнику хватило мгновения, чтобы незаметно уйти. Наверно, все, что хотел сказать, он уже сказал, и задерживаться дольше не было необходимости.
Над домами медленно поднималось солнце, заливая дорожки дворов сияющим золотом. Вадим вслушивался в шум просыпающегося города и думал о том, что возможно, это последний рассвет на Земле для Художника.