Пустота - стр. 4
– Ой, – вырвалось у Анны.
– Все это нереально, – изрек старик.
– Э?
– Нереально. Ты понимаешь? Существуют только контексты. А что делают эти контексты? – Он внимательно воззрился на Анну и сделал несколько резких вдохов-выдохов через рот. – Разумеется, порождают новые контексты!
Анна, понятия не имея, что на это ответить, сердито уставилась в окно. Спустя мгновение он произнес таким тоном, словно заговаривает с ней впервые:
– Мне на следующий поезд надо. Вы не будете так добры мне помочь?
– Нет, – сказала Анна, собирая вещи, – не буду.
Когда она вернулась, уже почти стемнело. Марни оставила на телефоне раздраженные сообщения:
– Анна, возьми трубку. Я за тебя правда очень переживаю. Ты не впервые уже такое вытворяешь.
Анна сделала себе омлет и, не садясь, поела на кухне, одновременно обдумывая, что сказать Марни. Последние отблески дневного света таяли в небе. Кот Джеймс прыгнул на стойку и заурчал. С отсутствующе-виноватым видом Анна выдала ему больше омлета, чем намеревалась.
– Я забыла, куда иду, – тупо повторяла она в пространство. – Марни, я просто забыла.
Потом, как ей показалось, у беседки начали мерцать огоньки. Садовую изгородь накрыл туман, просочился меж яблонь. Трава промокла от росы. Все вокруг резко запахло самим собой, не исключая кота, который, восстановив поколебленную было веру в справедливость судьбы, побежал перед Анной, подняв хвост торчком, но вскоре, найдя что-то интересное у ограды, утянулся туда. Анна открыла дверь беседки. Во мраке громоздился хлам: два кожаных кресла, старый велосипед Марни марки «Pashley», чей-то индийский ковер. Согнувшись у окна, Анна откопала картонный ящик, из которого вывалились орнаментированные подставки, фоторамки, обломки фарфора и куски шелка, записи на шеллаковых пластинках – семейные реликвии Тима, восходящие к 1920-м; весь этот скарб Анна так и не собралась расчистить после его смерти. С каждым поколением, подумалось ей, вокруг накапливается все больше аллювиальных наносов: по ящикам и буфетам, в шкафах и музыкальных автоматах, секондах и таких вот местах.
«Титан, – говорил Майкл, смыкая ее руки над внешним жестким диском. – Сейчас этот металл популярен». Много лет назад она пообещала вернуть диск его коллеге в Южном Лондоне. Она помнила имя – Брайан Тэйт, помнила, как выглядит его дом, но не помнила, где это место. Если увидит, то узнает. В последний раз, как Анна там побывала, случилось или могло случиться что-то страшное. «И мы туда не возвращались, – сказала она себе. – Я в этом уверена. Было слишком страшно».