Пустота - стр. 31

– Это и вправду интересно, – сказал он, пронаблюдав за парой оборотов Тони Рено, будто опытный цирковой артист. Выблевал еще немного света и подозвал Эпштейна. Теневику пришлось встать на цыпочки, чтобы заговорить с копом. Эпштейн нехотя нагнулся к нему.

– Я узнал маленький секрет, – прошептал теневик ему на ухо. И ничего больше. Я узнал маленький секрет. После этого он ушел в переулок, повернувшись один раз, чтобы вежливо помахать – скорее Тони Рено, чем копам, – и скрылся в одном из домов, а наполненный испарениями воздух на месте его исчезновения еще какое-то время опалесцировал, будто после фазового перехода.

Тем утром теневик запустил себя в семилетнюю девочку, облаченную в непременное белое атласное платьице до земли с муслиновыми бантиками и кружевной оторочкой[13], кажется, в блестящих туфельках на высоких каблуках, как у ее матери, но говорил на три-четыре разных голоса, в основном мужские.

– Ну а что можно вытянуть из оператора? – отозвался Эпштейн.

– Они живут по своим законам, – согласилась ассистентка. – А это был не тот, что зовет себя Море?

– Не знаю я, кто это был, – ответил Эпштейн, имея в виду, что его это не интересует.

Ассистентка улыбнулась ему странной улыбкой.

– Он был в красных высоких проститутских туфельках, – предположила она. – Семилетняя девчонка в свадебном платье и красных кожаных лакированных проститутских туфельках с пятидюймовыми каблуками. Что на это скажешь, герой кверху дырой?

Она связалась с офисом и запросила голографическую уловку Тони Рено, чтобы наглядно сравнить Тони с его снабженкой. В сложившихся обстоятельствах никто из пары не выглядел достаточно реально. Энка Меркьюри совсем выцвела, если не считать бледно-синего отлива лица и рук. Тони походил на несовершенную модель самого себя, выполненную в коричневых, красных и желтых тонах. Энка казалась неприметной, как всегда, а Тони – сияющим, стабильным, будто из дерева вырубленным. Один из его мокасинов ручной работы от «Фантин и Моретти» слетел с ноги. Тела кружились на разных скоростях, но потом пространство точно подалось, подстраиваясь под них, и они задвигались с невиданной при жизни синхронизацией.

– Видите? – сказал Эпштейн. – Такое впечатление, что они сознают присутствие друг друга.

– Вам от этой мысли неуютно?

Он снова пожал плечами.

– Но как такое происходит?

– Наверное, это любовь, – сказала ассистентка. И добавила: – Девяносто процентов всего, что мы наблюдаем изо дня в день, – артефакты каких-то иных процессов. Истинных причин происходящего.

Эпштейн не нашелся что ответить.