Пустота - стр. 24
Вдруг я проснулся. Сон покалечил её образ, искривил его, как сильный ветер с дождём кривит дорожные знаки, но не убил это чудо. Я лежал на кровати и пытался поймать улетающие вдаль обрывки фантазии, которая так легко забывалась. Как и всё на свете.
Надо было отпустить этот сон, забыть о фигуристке. Надо вести себя нормально. «Встань, псих! – сказал себе я. – Займись чем-нибудь. Не лежи просто так и не думай о снах! Нормальные люди о них не думают. Они забывают сны и просто смеются над ними. Им не приходит в голову мысль, что сон и реальность – это одно и то же. Успокойся! Надо что-то делать».
Я встал и пошёл на улицу. Надо было купить поесть. Мимо проезжали безликие машины-обмылки, разноцветные зонтики в виде лёгких, воздушных юбок. Я прошагал один магазин, второй, третий… Словно все они – призраки. Словно их не существует, как и всего мира. Всё давно растворилось в абсурде.
Наконец, истуканы-ноги заводят меня в раскрытую пасть писклявого супермаркета. У кассы – огромная, длинная очередь. Похожа на паровозик, который остановился и ждёт, когда его починят и опять пустят в путь. Паровозик медленно исчезает. Вагончик за вагончиком проваливаются в бесконечную, вязкую пустоту. Я покупаю себе кофе, несколько пакетиков каши и молока и иду обратно, домой.
Мусор из помойки снова разбросан по всему асфальту. Алкаши с фиолетовыми, отёкшими лицами сидят на лавочке и, кряхтя, вливаюсь в себя горькую водку. Проходя мимо них, я замечаю плакат, на котором изображено предельно знакомое лицо.
Снизу надпись большими белыми буквами: АРТУР КЛЫК – СОВРЕМЕННАЯ ПОЭЗИЯ. СИНГЛЫ И КАВЕРЫ. УНИКАЛЬНОЕ ИСПОЛНЕНИЕ СЕРГЕЯ ЕСЕНИНА И СТИХОВ СОБСТВЕННОГО СОЧИНЕНИЯ.
Внизу была указана дата. Завтра. 20:30. «Отлично, – подумал я. – Сегодня мне есть кого ненавидеть, кроме себя». Артур Клык, конечно, псевдоним. Настоящее его имя звучит как-то по-дурацки… Никита Мясников, кажется. Глупо. Недостойно популярного поэта с синглами и стихами про кофе. Романтичные девочки, мечтающие уехать в Питер, наверняка бы испугались. Никита Мясников. Какое невежество. Поэтому все, даже друзья и одногруппники, называют его Артуром, а не Никитой. Кажется, он даже в паспорте имя поменял на Клыка. А Никита Мясников умер, растворился в пустоте.
Нет, даже взгляду Артура такое имя бы совсем не подошло. Какой взгляд. Страстный, жгучий, раскованный. Внешний вид тоже пафосный, мужественный. Всё, как девочки любят. Черное пальто, белая рубашка, которая отлично сочетается с его белыми волосами и чистой кожей. Главный красавчик факультета, чёрт возьми. Личико вкупе с романтическими стихами отлично заходит под соус из приятного мужского голоса. Девочки сидят и кушают, облизывают неумело построенные здания слов, представляя, что лижут его розовые губы, его мускулистые руки, его грудь, пресс, его ноги в лакированных ботиночках. Он протыкает их сердца носочками туфелек, улыбается, как Чеширский Кот, но им всё мало. Они идут и идут, желая заполучить его… И эта мясорубка не кончается. Не только в его случае. Во всех. Нескончаемая борьба. И никто не хочешь признавать, что он во всей этой жалкой борьбе – самая главная мразь.