Пустое путствие - стр. 9
Неолог проверил карту. Ни в одной точке того пути, который он выбрал, не было ничего отмечено. Откуда же взялось какое-то подобие мельницы? Быть может, это и есть «город»?
Дверь слегка приоткрылась. Изнутри послышался сиплый, тихий голос, еле отличимый от шелеста песка на колесе. Горло говорящего явно обходилось без воды не первый день.
– Аиыа… – он по привычке начал говорить в полный голос, но его начисто пересохшее горло выдало пустой шелест, будто зашипел после подпалины утюг. Повторив ещё раз, он замолчал на время, с болью сглотнул воздух и перешёл на шёпот. – Прости меня, добрый господин, совсем не думал, что меня кто-то сейчас посетит. Я испугался голоса; понимаешь, я так привык, что в пустыне пусто. Я немножечко обжегся об стены моего рабочего помещения, а еще у меня сейчас сильно заболели кости, но это ничего, пустяки.
У Неолога за время этой нелепости накопилось с десяток вопросов. Он присел, приоткрыл щелку и посмотрел внутрь. Прямо перед его носом сидел на полу, обняв колени и склонив голову, человек средних лет в выцветшей и, видимо, затвердевшей от пота форме. Изнутри коробка точно подходила по размеру человеку в такой позе. Из этого Неолог сделал вывод, что за всё время пребывания здесь человек ни разу не разогнул ни ноги, ни руки, ни спины, ни даже шеи. Человек резко и испуганно взглянул на Неолога, повернув голову в его сторону; в его шее что-то хрустнуло, он зажмурился и ахнул от боли. Тотчас же он попытался загладить свою невежливость, еще раз извинившись перед незнакомцем. Они молча смотрели друг на друга – снаружи и внутри. Вдруг губы Неолога зашевелились.
– Двигатель…
– Извиняй?..
Неолог с лёгкой растерянностью посмотрел на человека.
– Что вращает колесо?
– Не знаю, – пожав плечами, сказал человек.
– А зачем вы здесь сидите?
Человек посмотрел на Неолога мягким, снисходительным взглядом, каким обычно смотрят на детей.
– Ну смотри, – начал человек. В его глазах, давно лишённых воды, заиграли искорки радости – видно, что ему было тяжело держать в себе столько новостей, сколько (должно быть) накопилось за это время. – значит, прогнали меня с учительской должности, дескать, не знал ни черта, а детям дичь толкал. А я не понимаю, кто из этих учителей хуже меня, ну пусть я рассказывал про свою жизнь вместо того, чтобы учить какой-то… какой-то… да я уж и не помню, как зовётся этот предмет-то, и чёрт с ним… Но я же раздавал детям пятёрки направо и налево, не знаю, что такого, вон другие учителя чему-то учат, портят аттестат, и потом эти учёные, тьфу ты, никуда не проходят… А вот мои везде поступали, ко мне вот приходили из комиссий, спрашивали, как ученики предмет, значит, знают, а я им, значит, говорю: «Твёрдо знают, молодцы!». Они понимали, хвалили меня и уходили, и так из года в год. В общем-то, я так и не понял, почему меня после моей успешной карьеры уволили; благо, выпускники, все крупные, важные люди, пустили в ход свои связи какие-то, да и всё тут – даже штрафовать не стали, просто отпустили всякие завучи-директора, говорят: работу ищи, господин ты хороший. Ну и вот, один из выпускников, значит, имеет в партнёрах бизнесмена, так тот мне предложил вот что: идёшь, значит, сюда, и следишь, чтобы с колесом всё было в порядке. Ну вот я и сижу, смотрю, чтобы с колесом, значит, всё в порядке было. Он сказал, через пять лет придёт, посмотрит. А до тех пор! Не, не надо. Вот я, значит, здесь сижу, наблюдаю, да. Вот так. А вас он послал, чтобы поменять, да? – глаза учителя заискрились ещё пуще.