Пусть льет - стр. 28
– Silencio![17] – наконец воскликнула она; у нее был высокий тонкий голос, довольно-таки не вязавшийся с цветущей внешностью; девушка воззрилась на нее и хихикнула. – Я работаю, – пояснила Юнис, изо всех сил постаравшись выглядеть занятой; девушка хихикнула опять. – Как бы там ни было, – продолжала Юнис, – эта плохая погода просто оттого, что наступает маленькая зима.
– Говорят, это все вулкан, – стояла на своем девушка.
Первой приходила маленькая зима, называвшаяся так лишь потому, что была короче, а за ней – большая, долгий сезон дождей, месяца через два или около того. И та и другая означали тусклые дни, промокшие ноги и скуку; те, кто мог, сбегали на юг, но Юнис не нравилось никакое перемещение. Теперь, раз она вышла на связь со своей, как она ее называла, внутренней реальностью, ей редко бывало дело до того, сияет солнце или нет.
Девушка в ванной терла пол; возя взад-вперед тряпкой по плиткам, она пронзительно пела.
– Господи! – чуть погодя простонала Юнис. – Кончита! – окликнула она.
– Mande,[18] – сказала девушка.
– Я хочу, чтобы ты сходила на рынок и купила много цветов. Сейчас же.
Дала ей сто песет и отправила, чтобы на полчаса остаться в одиночестве. Сама она выходила теперь нечасто; почти все время лежала в постели. Та была широка, а комната просторна. Из крепости подушек она могла наблюдать деятельность мелких суденышек во внутренней гавани, и этого развлечения ее глазам хватало, когда она отрывалась от письма. День свой она начинала джином – и продолжала им, пока вечером не ложилась спать. Только приехав в Танжер, она пила меньше, а выходила больше. Днями, бывало, загорала у себя на балконе; по вечерам ходила от бара к бару, пила вперемешку, и в конце концов какому-нибудь сомнительному типу приходилось провожать ее до входа в отель, и он обычно пытался забрать из ее сумочки, которую она носила на плече, все деньги, сколь мало бы их там ни было. Но она никогда не брала с собой больше, чем намеревалась спустить. Солнечные ванны прекратила администрация гостиницы, потому что однажды некая испанская дама заглянула (не без труда) за бетонную перегородку, отделявшую ее балкон от соседнего, и увидела массивное розовое тело, раскинувшееся в шезлонге безо всякого прикрытия. Случилась неприятная сцена с управляющим, который ее бы выселил, не будь она единственным важнейшим источником дохода для гостиницы: всю еду ей подавали в постель, а дверь в номер никогда не запиралась, чтобы официанты могли приходить с выпивкой и ведерками льда. «Ну и ладно, – сказала она себе. – Солнце – антимысль. Лоренс был прав».