Пусть идет снег - стр. 30

Я тихонько проскользнула в кухню, где стоял городской телефон, сняла трубку с базы и набрала номер Ноа. Он ответил после четвертого гудка. Голос – ошарашенный, уставший и низкий.

– Ноа, это я.

– Ли? – прохрипел он. – Сколько времени?

– Три часа утра, – ответила я. – Ты мне так и не перезвонил.

Раздались сопящие звуки, будто он пытался прийти в себя.

– Прости. Я был занят весь вечер. Ты же знаешь мою маму и рождественский прием. Можем поговорить завтра? Я позвоню тебе, как только мы закончим открывать подарки.

Я молчала. Я прошла через самую сильную снежную бурю этого года (многих лет), провалилась в ледяной ручей; мои родители в тюрьме… и он всё еще не мог поговорить со мной?

Но… у него был трудный вечер, и вываливать на него, такого сонного, мою историю прямо сейчас казалось пустой тратой времени. Сложно сочувствовать другим, когда тебя будят, а для рассказа мне было нужно сто процентов его внимания.

– Конечно, – согласилась я. – Завтра.

Я забралась обратно в свое логово из подушек и одеял. От них исходил сильный незнакомый запах. Не неприятный – просто очень насыщенный аромат моющего средства, которым я раньше не пользовалась.

Иногда я не понимала Ноа. Порой даже чувствовала, будто наши отношения – часть его плана, один из пунктов, которые надо отметить галочкой: «Есть ли у вас достаточно умная девушка, разделяющая ваши стремления и принимающая вашу ограниченную доступность? Она с готовностью слушает, как вы часами говорите о своих достижениях?»

Нет. Это во мне говорили холод и страх. Всё потому, что я находилась в странном месте вдали от семьи. А еще стресс из-за ареста родителей в беспорядках, спровоцированных керамическими домиками. И если я посплю, мой мозг вернется к нормальной работе.

Я закрыла глаза – и мир взметнулся снежным вихрем. На секунду у меня закружилась голова, и я почувствовала, как меня мутит, но потом быстро, очень быстро уснула. Снились мне сэндвичи из вафель и чирлидеры, отрабатывающие поддержки на столах.

Утро пришло в виде пятилетки, запрыгнувшей мне на живот. От удара я распахнула глаза.

– Кто ты? – взволнованно спросила девочка. – Я Рейчел.

– Рейчел! Перестань по ней прыгать! Она спит!

Это был голос мамы Стюарта.

Рейчел оказалась веснушчатой уменьшенной копией Стюарта со страшно растрепанными волосами и широкой улыбкой. От нее пахло хлопьями, и ей явно стоило помыться. Дебби тоже была здесь – с чашкой кофе в руках включала фигурки «Счастливой деревни». Со стороны кухни показался Стюарт.

Ненавижу просыпаться и обнаруживать, что вокруг меня шныряли люди, видевшие меня спящей. К сожалению, это случалось часто. Меня из пушки не разбудишь. Как-то я проспала вой пожарной сигнализации. Оравшей