Пушкин и Романовы. Великие династии в зеркале эпох - стр. 11
Но вот свидетельство фрейлины Александры Россет: «Воображают, что он (Пушкин) непременно должен походить на негра, потому что его предок Ганнибал – негр. Я видела его портрет в Петергофе. Но Ганнибал не негр, а абиссинец; у него были правильные черты, лицо длинное и сухое, выражение жесткое, но интеллигентное».
Где ныне портрет царского крестника? Кто может ответить…
Во всяком случае, Пётр I мыслил сохранить для потомков облик своего любимца: во время одного из путешествий в Европу царь заказал восковую «персону» арапа Ганнибала. Полагают, она сгорела в пожаре, что в середине восемнадцатого столетия бушевал в Кунсткамере. Ещё одна невосполнимая потеря.
Воображаемые портреты знаменитого царского арапа то и дело мелькают на страницах рукописей поэта…
В пушкинском наследии можно найти сколь угодно примеров, когда собственное родословие, преображенное вымыслом и фантазией, поэт вплетает в канву исторических событий. Будто подсмеиваясь над своей слабостью к генеалогическим разысканиям. И не глубинное ли знание родовых корней, всегда питавшее его чувство независимости, дало Пушкину право заявить: «Мы не можем подносить наших сочинений вельможам, ибо по своему рождению почитаем себя равными им. Отселе гордость…»?
В «Арапе Петра Великого» выведен ещё один предок поэта – адмирал Иван Михайлович Головин. Один из славных «птенцов гнезда Петрова».
Арапчонок Абрам Ганнибал. 1823 г. Рисунок Пушкина
Государь привечал его особо – Иван Головин «во многих случаях доказал ему свою верность и храбрость». Поначалу Иван Михайлович был комнатным стольником царя. Вместе с Петром I участвовал в двух Азовских походах – 1695 и 1696 годов. Позднее в свите посольства сопровождал Петра I в Голландию.
«Петра ожидали в Италию, – запишет Пушкин в “Истории Петра”, – как вдруг получил он через присланного из Москвы гонца известие о новом стрелецком бунте, и Государь поспешил возвратиться в Россию с Лефортом и с Головиным…»
Известны исторические анекдоты об Иване Головине: «В Голландии он учился кораблестроению вместе с Государем, а потом был отправлен в Венецию для усовершенствования в этом искусстве, к которому не имел никакого расположения. Возвратясь из Италии в 1701 году, он должен был вместе с другими товарищами выдержать испытание. На вопрос Государя, чему он выучился, он чистосердечно отвечал: “Ничему”. – “Да что ж ты делал?” – “Пил вино, курил табак и играл на басу”. Государь не разгневался, а только взял его в свои денщики и прозвал Басом. Другие говорили, что Пётр называл его басом на голландском языке, т. е. мастером, в насмешку, что он ничего не смыслит в кораблестроительном деле».