Пушки заговорили. Утренний взрыв - стр. 83
Гуньков помолчал немного и добавил:
– Что касается волков, то они готовы верст за пятнадцать бежать от своего логова, только бы как-нибудь по нечаянности близко к себе какую живность не задрать. Волк, он всех телят, всех овец, всех жеребят возле свово логова наперечет знает, а только нипочем не тронет: поклацает на них зубами, шерсть в дыбки подымет, а потом тут же ходу скорей. Почему это? Зна-а-ет, что чуть он проштрафится, то тут ему и погибель, а всему его выводку тоже конец. А верст за пятнадцать, за двадцать набедокурит, поди его ищи-свищи.
Когда Петя после встречи с самим Ренненкампфом вернулся в роту, первый, кто узнал от него, что он должен идти под арест на гарнизонную гауптвахту, был Гуньков, который как раз тогда был дневальным.
Он ударил себя обеими руками по бедрам в знак удивления и протянул горестно:
– Ну что ты скажешь!.. Диви бы наш брат, серый, а то… – И он кивнул на серебряный значок и добавил с большим сожалением: – Ну, на гарнизонной там такие артисты сидят, что вы уж лучше это свое отличие дежурному или там начальнику караула на сохранение сдайте, а то с ним проститесь.
И он же первый увидел его снова, когда его выпустили, и был явно обрадован тем, что он цел и что при нем, как и прежде, его отличие – никто не спер.
Между тем дядька Пети, из-за него пострадавший, так как ротный командир поставил его на два часа под ружье, – мрачно предсказывал, что недосиженное на гауптвахте он, Петя, еще отсидит со временем.
– Раз ежли сам командующий войсками на вас за необразованность вашу наложил свое взыскание, то как же могут его отменить? – глядя в упор, говорил он вполне убежденно.
– Да ведь в поход идем, – пытался ему втолковать Петя, но дядька был непреклонен:
– Поход – это сюда не относится! Поход своим чередом, а взыскание такого начальства – своим. Здесь, в городе Вильне, не пришлось ежли отсидеть – в другом каком городе отсидите.
– Не иначе как в каком-нибудь немецком, – помог ему Петя.
– А хотя бы ж и в немецком, – не смущаясь, повторил дядька. – Во-первых, он тогда не будет немецкий, а наш, а во-вторых, немецкие губвахты еще почище наших, это уж кого угодно из господ офицеров спросите.
– А если война в скором времени окончится? – спросил его Петя.
Однако и этот каверзный вопрос не поставил упрямого ефрейтора в тупик – он думал над ним не больше трех моментов и ответил решительно:
– Все одно, пропасть не должно: война ежли кончится, опосля войны досидите.
Рассмотреть всесторонне этот исключительный случай не хватило времени: грузилось с большой поспешностью на подводы и отправлялось на вокзал имущество части, а потом туда же отправлялись в полном походном снаряжении роты, и Петя убедился, что снаряжение его представляет порядочную тяжесть, особенно если тащить его не полторы-две версты по мощеным улицам Вильны, а десятки верст по лесам, пескам и заболоченным местам Восточной Пруссии.