Пушки заговорили. Утренний взрыв - стр. 53
Не без борьбы поддался он этому желанию, однако поддался. Так как он давно не писал никому писем, то не сразу заставил перо двигаться по бумаге, и мысли навертывались все не те, какие были нужны, и перо делало кляксы.
Наконец, вот что у него написалось:
«Рапортую, Надя: лошадки пока еще в туманной мгле, но люди уже идут (вслед за Вами), а главное, идет и некий дед, который вперил в будущее грозные очи. Но это – между нами: сам он об этом не знает. Снимать кого-то там у себя не трудитесь, не стоит труда, тем более что у меня ведь это – второй план: детали будут все равно мелкие. Один дом приобрел вдруг большой смысл (но этот дом не на той улице, где Вы здесь жили). Вообще дело пошло. Если так же оно будет идти дальше, как теперь, то через месяц, пожалуй… А? Вы, кажется, сказали: „Ого!..“ Может быть, может быть, я несколько пересолил, однако мне хочется повторить: через месяц, наверное. Мне ведь что же тут больше делать? Я с книжками под мышками не хожу.
Итак, рапорт окончен. Адрес прежний».
Подписался он так замысловато, как взяло перо, но письмо не доверил Марье Гавриловне – понес его сам и опустил в почтовый ящик не на улице, а на почте, находя, что так оно верней дойдет куда надо.
Когда же возвращался он с почты домой, то встретил обоих братьев Нади. Они были весело настроены, и он понял это, когда Саша сказал ему:
– Завтра уезжаем в Москву, засиделись!
А Геня добавил:
– В такое время, как теперь, в Москве гораздо интереснее, чем здесь.
– Разумеется, – в этом вы вполне правы, – согласился Сыромолотов. – В Москве или, еще лучше, в Петербурге.
– А не читали в газете – в «Русском слове» это было, – Ленин будто бы арестован австрийцами в Кракове и сидит в тюрьме! – обратился вдруг к нему Саша.
– Кто, вы сказали?
– Ленин, – повторил Саша, а Геня, заметив недоумение на лице художника, пояснил:
– Вождь партии большевиков… Эмигрировал из России после девятьсот пятого года.
– A-a, Ленин! Да-а, я о нем имею понятие, – сказал Сыромолотов. – Так арестован, вы говорите, австрийцами?
– Да, и посажен в тюрьму в Кракове.
– Вот как!.. Я читал, что Максим Ковалевский арестован, профессор и вообще… деятель он какой-то.
– Да, и Максим Ковалевский тоже, но это еще и так и сяк, – сказал Геня, – а вот Ленин в австрийской тюрьме, – это гораздо более печально!
– Гм, да, конечно… Ленин, и вдруг… – скажите, пожалуйста! Может быть, затем арестован, чтобы выдать его русским властям? – выразил вдруг осенившую его догадку художник.
– Вот именно, – подхватил Саша. – Ведь это Ленин. Это социал-демократы большевики направляли русскую революцию девятьсот пятого года!