Пуля нашла героя - стр. 30
Его пригласили к столу. Сваренную для двоих картошку разделили на троих.
Корреспондент больше спрашивал, чем ел. А когда он услышал, что у Тани с собой есть письма Ваплахова, вскочил из-за стола. Глаза его горели.
– Покажите мне их, пожалуйста! – попросил он.
Таня принесла ему оба письма.
Корреспондент жадно перечитывал их.
Добрынину этот человек показался неприятным. Он уже встречался с ним пару раз на заводе, но никогда он не был таким навязчивым, как в это воскресенье.
– Вы разрешите мне их взять… для газеты? – попросил корреспондент.
– Нет, – удивительно твердо произнесла Таня.
«Молодец! – подумал про нее Добрынин. – Так с ним и надо».
Корреспондент выглядел растерянным. Казалось, он первый раз в своей жизни услышал это короткое, но такое емкое слово.
– Но хоть переписать из писем… можно… только пару строк?
– Перепишите, – сказала Таня.
За столом сразу стало тихо.
Корреспондент спешил, карандаш в его руке дрожал.
Добрынин доел картошку и думал о Тане. Думал хорошо и одобрительно. Ему понравилась мысль девушки об изменении фамилии. Это правильно, думал народный контролер, ведь детей у Мити не было, а значит, фамилия его как бы пропадет в мире, ведь больше ни у кого нет такой. Сколько там этих урку-емцев было, в ЦК… если это правда…
На следующий день с утра Добрынин с Таней пошли к директору спиртзавода Лимонову. Им пришлось подождать около часа – товарищ Лимонов проводил еженедельную летучку. Стоять под дверями директорского кабинета не хотелось, и Добрынин провел Таню по цехам, рассказывая о заводе. Показал ей заводской музей. Таня смотрела и слушала рассеянно.
Рассказывая, Добрынин боялся, что Таня попросит показать ей место гибели Дмитрия. Но она не попросила. Может быть, она вообще не слушала, думая о чем-то другом.
А некоторое время спустя они уже сидели в директорском кабинете.
Лимонов сначала немного нервничал. Сразу после знакомства стал оправдываться перед Таней, объясняя, почему на могиле до сих пор нет памятника. Но потом увидел он, что никаких притензий к нему нет, и расслабился. А когда услышал о желании Тани взять фамилию Дмитрия – посмотрел ей в глаза, потом в глаза Добрынину. Понял, что дело это серьезное, но опять же, при полном своем одобрении желания этой симпатичной рыжеволосой девушки, как поступить не знал. Во время раздумий взгляд его упал на черный телефон, напрямую связывавший директора с секретарем горкома. Сразу появилась в товарище Лимонове решительность. Он снял трубку, сделал два глубоких вдоха и набрал короткий, из двух цифр, номер.
– Товарища Куняева товарищ Лимонов, – сказал он кому-то.