Пуля для тантриста - стр. 42
Что-то знакомое почудилось во всем этом Леониду, читанное в прессе. Он переглянулся с соседкой (опять показалось, что она на кого-то похожа), и тут почувствовал на себе пристальный взгляд старика. За блондинкой тот тоже наблюдал. Старик будто услышал его мысли, по лицу пробежала гримаска досады, и он всплеснул руками, как модерновый дирижер. Стало тихо.
«Все в сборе», – произнес старик, – «вот и ладно. Перейдем к делу. Сейчас выпьем за именинницу».
Все нейтрально улыбнулись, словно именинницей было нечто неопределенное или каждый. «Кто же, все-таки», – гадал Леонид, поднимая хрустальный бокал с красной жидкостью. Ему не терпелось чокнуться этой штуковиной и услышать нежнейший перезвон, какой бывает лишь от хрусталя. Но вместо желанного звука последовал, почему-то, глухой тонущий стук, словно столкнулись мягкие кожаные предметы. «Вот ведь», – сказал себе Леонид, глотнув вина. И тут же отставил бокал в сторону. «Вкус тот еще… Терпковато соленый. Кровь, что ли?» Он покосился на блондинку. Та тоже отодвинула свой бокал.
Солнышкин хотел было заговорить с ней, но вдруг ощутил на себе жутковатый взгляд старика и его команды. И прикусил язык.
«А теперь выпьем за родителей именинницы», – с расстановкой проговорил старик, и все подняли бокалы с белым вином.
Солнышкин подумал: «водка, верно», – глотнул и поперхнулся. Рот и горло больно ожгло. Он спрятал бокал за вазу с фруктами и схватил яблоко. Оно оказалось мягкое как вата, и с привкусом воска. Леонид сплюнул, и бросил фрукт под стол.
«Горячая закуска!» – возвестил старик.
Подали тарелки с чем-то аппетитно дымящимся. «Картошечка с мясом», – определил проголодавшийся Леонид, и ковырнул ножом поджаристый ломтик. Под ним лежала фаланга женского пальчика с вываренным маникюром. Он кинул взгляд на соседку, и заметил, что на ее левой руке нет пальца.
Как ошпаренный выскочил он из-за стола и бросился к дверям.
«Куда?» – жестко прозвучало за спиной, и на плечи ему опустились ладони старика и близнецов.
«Я… это… туда…по нужде…», – пролепетал Солнышкин.
«Нет нужды», – строго сказал старик и кивнул на блюдо с краю стола. На нем посреди румяной картошечки лежало что-то сигарообразное, очень похожее на сугубо мужскую часть тела.
Солнышкин икнул, и судорожно схватился за…
В холодном поту он проснулся, держась обеими руками за свою мужскую принадлежность.
«Слава Богу, на месте…», пробормотал он, прерывисто дыша. «Сон. Тьфу! Кошмар».
И внезапно почувствовал, что его буквально распирает от невероятного, «подвешенного», состояния, будто внутри у него – вакуум. Тут Солнышкин понял, что столкнулся с мощнейшей космической энергией. В этот день он написал цикл гениальных стихов «Осенний экстаз». Так Солнышкин стал поэтом и гением…