Пуговицы - стр. 38

Хотелось вспоминать только хорошее, но я не могла себе этого позволить, ведь она же меня бросила. А значит, и не стоила хороших воспоминаний. Они разъедали мне душу и вносили смуту в сердце и мысли.

Не будь Кощея, я бы тоже стала одинокой. Обо мне бы тоже никто наверняка не сожалел, и, чтобы убрать в квартире, пришлось бы звать каких-нибудь левых людей. И все равно Томаш не имел права вот так уходить. Это было оскорбительно, пусть я и нарочно выводила его. Взгляд уперся в оставленный на спинке стула пиджак. Я сняла его и оглядела, как если бы это был опасный, плохо изученный предмет, затем понюхала. Никакого особенного или необычного запаха не было. Пиджак пах Томашем настолько, насколько я успела его узнать. Проверила карманы. В одном из них нашелся ластик, а в другом я нащупала что-то маленькое и круглое, но вытащить не смогла. Вывернула карман наизнанку и обнаружила обычную, только пришитую изнутри серую пуговицу.

Томаш написал в «Ватсап» минут через двадцать. Я уже ушла из Надиной квартиры. Спросил, там ли я еще, и пожаловался, бедолага, что забыл пиджак. Я ответила, что пиджак забрала и оставлю его в школьной раздевалке, потому что на занятия сегодня уже не пойду. Не могла же я отправиться на уроки с пакетом вчерашней еды. Колбасной нарезкой и селедкой от него воняло за версту.

Ключ я занесла директрисе. Сначала ее секретарша не хотела меня пускать, но, услышав мой голос, Тамара Андреевна велела зайти. Она сидела за столом бледная и заплаканная, и, громко высморкавшись, сразу выложила:

– Они пытаются приплести к этому Женечку, представляешь? Моего Женечку.

– К смерти Надежды Эдуардовны? – неуверенно уточнила я, потому что сама думала только об этом.

Тамара Андреевна всхлипнула:

– Они написали, что Женечка – угроза. Что я не имею права допускать его к работе с детьми и что он, возможно… Что он… имеет к этому ужасу какое-то отношение.

– Кто такие «они»?

– Не знаю. Кто-то. Родители. Из-за отвратительной галиматьи в интернете. Мне звонили из РОНО. Требуют срочно его убрать. Господи, как им такое пришло в голову? Что за люди? – Тамара Андреевна вытерла ладонью слезы. – Он еще не знает. Ума не приложу, как ему сказать об этом.

– А полиция что? Они вообще собираются проводить расследование?

– Ну какое расследование? – Она снова шумно высморкалась и обреченно махнула рукой. – Дело шестимесячной давности. Кому это нужно? Они и так страшно рады, что удалось сразу установить личность. Это только в кино что-то расследуют. В жизни у всех полно текучки. У Веры Васильевны муж – полицейский. Говорит, столько бумажек приходится заполнять, что больше ни на что времени не остается.