Публичное одиночество - стр. 21
Понимаете, женщина должна быть ведомой, а если происходит наоборот – все, конец.
Тем не менее бывают же разные характеры, темпераменты…
Мне мужики в юбке неинтересны (я говорю про себя, не про всех), и если мужчина пользует женщину, то есть если ему важно обладание ею, их отношения – продукт скоропортящийся.
Я убежден абсолютно: тебе может быть с женщиной в кайф только в том случае, если ей хорошо первой.
По-моему, это аксиома!
Согласен, но, к сожалению, мы очень часто правильно теоретизируем и неправильно поступаем. Дело в том, что женщина, которая пытается поменяться с мужчиной местами – из ведомой стать ведущей, – мгновенно теряет для меня энергетику. Мне же как раз вот это движение интересно, пульсация, а не окончательный результат. Мне вопрос интереснее ответа. Поэтому вся моя энергия направлена туда, где эротическое ощущение не имеет никакого отношения к пальпированию, к прикосновению. Чувственность может проявиться на расстоянии двести метров и тысячи километров, в телефонном разговоре, однако важно понимать, что для этого необходимо совпадение амплитуд, которыми ты должен уметь руководить: больше-меньше, выше-ниже, а в результате – всплеск энергетики, температуры!
Собственно, в этом и состоит режиссура, работа с актером, и, может, отчасти по этой причине обо мне ходят разные слухи.
Знаете, как замечательно Ольбрыхский сказал? «По сути я педераст – техника только не нравится».
Как это расшифровать? Взаимоотношения между актерами, между актером и режиссером так или иначе носят характер чувственный, и эта чувственность не в раздувании ноздрей, не в хватании за руки, не в расстегивании лифчика или залезании в штаны, а в управлении той энергией, которая влияет на зрителя, потому что конечный результат – это то, что, возникнув здесь, передается туда. Если не возникло, монтажом можно как угодно резать – все равно мертво. (I, 137)
(2009)
Интервьюер:Вы легко входите и выходите из своих ролей?
Шаляпин сказал: «Я не плачу в своих ролях, я оплакиваю своих героев…»
Артисты, которые входят в роль так, что их потом колотун бьет – больные люди. Говорят: «Ах! Как она играла, что ее даже в больницу после этого повезли…» Это плохая актриса.
Есть, конечно же, и внутренняя жизнь актера, и то, что Станиславский называл актерской школой переживания, но есть еще и мастерство с техникой, и они должны прежде всего помогать артисту. (XV, 44)
(2010)
Интервьюер:У Вас свои истории отношений со многими из тех актеров, которые снялись в новом фильме <«Утомленные солнцем – 2»>[1]. Не мешали предыдущие опыты?