ПТУшник - стр. 22
Пора уносить ноги, добивать никого не требуется, птушники превратились неожиданно для себя в потерпевших и ничего больше не хотят. Я сразу же поворачиваюсь и иду мимо пустого сейчас бассейна к парку Белые Пески, чтобы убежать, если что.
Но, никто за мной не бежит, второй парень поднимает длинного, и они тоже уходят с места стычки вокруг крепости в другую сторону.
Я же на подъеме настроения забираюсь на самый верх горы, где смотрю на метеоритный кратер, который кажется мне очень большим и глубоким. Сейчас, в середине дня, он весь усеян детворой, все катаются с визгом на картонках, ледянках и санках. Коварно опасных для стоящих и не ожидающих внезапного удара по ногам ватрушек еще не изобретено и не запущено в производство…
Не знаю, захочу ли я теперь здесь кататься, как раньше. Да и вообще, несоответствие моего тела теперь моей голове меня серьезно пугает, как я буду чувствовать среди одноклассников? И какие чувства станут вызывать одноклассницы или девочки постарше? Раньше вызывали живой, неподдельный интерес, а как будет сейчас?
Не окажется ли этот интерес своеобразной формой педофилии?
Вчерашний день с рыбалкой и шаровой молнией понемногу рассасывается в моей новой голове, а то, что я вижу вокруг себя, все более наполняется настоящим вкусом и цветом.
До какой же стадии дойдет мое вживание в тело подростка?
Я иду по верху парка, обхожу катающихся и на основном спуске вижу несколько смутно знакомых парней, но, не подхожу к ним. Кататься откровенно холодно, поэтому я спускаюсь вниз, захожу сначала в овощной, где у меня когда-то стоял фотоотдел, рассматриваю страшноватые с виду овощи и фрукты советского плодоовощного агрокомплекса.
В самую старую часть города я решил не заходить сегодня, уже замерз порядочно. Еще опасаюсь встретить тех же птушников с группой поддержки возле кинотеатра или кафе "Дюны". Лучше я сегодня останусь в победителях за явным преимуществом, а там дальше посмотрим.
Поэтому возвращаюсь домой, по дороге навестив еще один универсам, тот самый, где мы со Стасом приноровились воровать конфеты. Конфеты лежат на месте, однако, никакого криминального интереса предсказуемо у меня не вызывают.
Вечер провожу дома, размышляя над своей судьбой и выборочно рассматривая книги в книжном шкафу. Из особо интересного вижу "Черный обелиск" и "Трех товарищей", которых где-то по большому блату достал отец.
Слушаю его рассказы о прошлой жизни, задав сначала наводящие вопросы, потом мы ужинаем все вместе на крохотной кухоньке, смотрим черно-белый телевизор, какой-то неинтересный мне фильм.