Птицы рождены летать - стр. 17

– Так, поворачивайся!

– Зачем? – захлопала я ресницами.

– Начнем исправительные работы. Будем исправлять твое непослушание. Попросил ведь.

Я беспечно отвечала:

– Не просил, а приказывал. И я тебе не подчиненная, а всего лишь друг.

Он недовольно зарычал:

– То, что ты всего лишь друг, я уже догадался. Пойдем присядем на траву, у меня ноги гудят.

Мы уселись на траву, сняли кроссовки и вдоволь насладились этим мгновением. Казалось, с нас шел пар, а прохлада сочной травы впитывала в себе нашу усталость и дарила умиротворение. Я поборола в себе желание умолчать о том, что под шорты Андрея заползал большой красный муравей и понаблюдать, что будет дальше, и указала ему на него. Он смахнул незваного гостя и завел тот самый серьезный разговор, с которым приехал.

– На следующей неделе я уезжаю в Москву. Возможно даже насовсем, – и, внимательно посмотрев на мое вытянутое от удивления лицо, объяснил: – Мне предложили работу. Та же фирма, что и здесь, только в головной офис. Пока на ту же должность, но с повышением через полгода. Зарплата, разумеется, куда выше прежней.

Я не стала ждать, пока ко мне в душу заползут червяки страхов разлуки и перемен, и сразу же ответила:

– Я с тобой. Там и поступлю.

Он с недоверием посмотрел на меня, что-то обдумывая.

– А твои родители? Ты говорила с ними о возможном переезде?

– Я давно уже являюсь всего лишь их сожителем. Думаю, они даже обрадуются, что я освобожу комнату, – в сердцах сказала я и тут же пожалела. Как бы то ни было, они по-своему любят меня, хоть и никак не проявляют. Но мысли об этом мешали сосредоточиться на поездке, и потому я отбросила в сторону все сомнения и приняла для себя окончательное решение. Переменам – быть!

Но Андрей сказал то же, что и моя совесть:

– Зря ты так говоришь, сама же потом жалеть будешь. Они всегда тебя будут любить.

– Все, не хочу больше говорить о них. Поехали упаковывать вещи, – я поднялась на ноги, стряхнула с себя прилипшие травинки и, не оглядываясь, ринулась к велосипеду. На самом же деле я убегала от непрошенных слез, которые медленно стекали по щеке.

Я заменила шторы грязно-желтого цвета на бархатные сапфировые портьеры, похожие на те, что когда-то висели в моей комнате. Осталось лишь найти ту же гирлянду с маленькими серебристыми огоньками, как своего рода напоминание о ночи, проведенной в горах Заилийского Алатау, и станет гораздо уютнее. На секунду мне показалось, что я снова в родительском доме, и что мама сидит за стенкой в своем большом кожаном кресле с ноутбуком в руках и анализирует какие-то цифры, а папа безотрывно смотрит новости, покачивая головой. Но за стеклом жила, дыша своей широкой, добродушной грудью, величественная Москва. Она с распростертыми объятиями встречала каждого гостя, а после этого втайне следила за ним, и, стоило ей заметить в нем лень и пассивность, как она мягко выпроваживала его из своей суетливой, насыщенной жизни. Больше всего она любила знакомиться с теми, кто обладал большими планами и имел впечатляющий список целей. Немного закалив его тщательно продуманными обстоятельствами, она одаривала таких людей удачей и подсказывала путь, который вел туда, где исполняются мечты.