Птицы молчат по весне - стр. 19
– Теперь для родственников я считаюсь мёртвой, – дрогнувшим голосом продолжала Анна, – хотя, кто знает, если под развалинами дома не обнаружат тела, Левашёв и мачеха, вероятно, поймут, что я выжила. Я не уверена, но, возможно, это дело одного-двух дней.
– Разумеется, домой вам никак нельзя! – откликнулся Всеслав, с трудом заставив себя вернуться к насущным проблемам. – Вы пока побудете здесь, у меня, а потом…
Он умолк, снова встретив её удивлённый, непонимающий взгляд.
Что-то было не так. Что-то в их разговоре шло совсем не туда. Почему он всё время думает о чём-то своём? Вместо того чтобы, наконец, обнять Анну, как в первую минуту появления в его доме, признаться ей в любви? Ей ведь не почудилось – лишь только князь Полоцкий оказался на пороге, он прижал её к себе, что-то прошептав – она не расслышала, что именно. Но он был так близко, обнимал её так крепко, что она слышала, как стучит его сердце… А потом поспешно отпустил, принялся беспокоиться о её здоровье, безопасности – и ни слова о любви! Или князь всё ещё обижен на те грубые слова? А может, он стесняется любви к замужней даме? Так надо сказать, что с графом Левашёвым они были и остались чужими, да ещё ненавистными друг другу людьми, что их брак оказался чудовищным недоразумением!
Только вот найти подходящие слова отчего-то было невероятно трудно. Анна мучительно подыскивала их, а язык будто прилип к зубам: как же тяжело, будучи женщиной, откровенно говорить о своих чувствах! Ну отчего Вацлав Брониславович не поможет ей?!
А он вдруг поднялся с места и протянул ей руку.
– Вижу, графиня, вы совсем устали и желали бы отправиться почивать. Иван уже постелил вам в спальне; если же вам что-нибудь понадобится, просто скажите. А завтра я отправлю Данилу, моего управляющего, разыскать вам девушку для услуг – не волнуйтесь, я ему полностью доверяю. Он никому не скажет о вас ни слова.
При этих словах слёзы выступили у неё на глазах: Анне тут же вспомнилась Люба, которой она тоже полностью доверяла… Она даже не ожидала, что предательство горничной станет таким болезненным ударом, однако теперь ни одному слуге на свете, даже самому преданному, Анна не смогла бы поверить. Она попыталась отогнать эту мысль, но лишь горько разрыдалась. С той самой минуты, когда Любаша поведала ей о планах мачехи и мужа, Анна ещё не пролила ни слезинки; теперь же остановиться оказалось невозможно.
Она почувствовала, как Вацлав Брониславович усадил её обратно на диван. Он примостился рядом и смущённо уговаривал её не расстраиваться и выпить немного вина. Но, наверное, её усталые нервы, натянутые как струна, не могли более выдержать… Полоцкий замолчал, без слов обнял Анну – какими же сильными и тёплыми были его руки! – и привлёк к себе, ласково покачивая, баюкая, словно ребёнка.