Птицы его жизни - стр. 7
– Спасибо, приятно слышать, и предложение ваше очень лестно для меня. Но можно я все-таки подумаю?
– Конечно, Глаша, думайте. Посоветуйтесь с Игорем, он ведь тоже со мной работает. И сможет в корне пресекать всякие кривотолки, ежели они возникнут.
И вдруг внутренний голос сказал мне: что тут думать, соглашайся, дуреха! К тому же этот человек знал моего деда, учился у него. Я еще медлила с ответом, но тут мимо прошла одна из стюардесс, на бейджике было написано «Эвелина». В моей нынешней конторе Эвелина Серова была склочницей номер один. И она вечно цеплялась ко мне по любому поводу.
– Андрей Олегович, я согласна!
– Счастлив это слышать, Глашенька! – Он даже хлопнул в ладоши. – Но вам, вероятно, придется отрабатывать две недели? Да и я все должен уладить с вашей предшественницей.
Мы обсудили еще кучу каких-то деталей и остались весьма довольны друг другом. Мне было с ним легко, почти как с дедом.
Академика Борисова встречала служебная машина, и он подвез меня до дому.
Войдя в квартиру, я первым делом позвонила Игорю и рассказала о предложении Андрея Олеговича.
– Вот и молодец, что согласилась. С ним иметь дело одно удовольствие. Настоящий русский интеллигент. Вроде твоего деда.
– Я это уже поняла и оценила. Но ты все же расскажи мне о нем поподробнее, чтобы я невольно не допустила какой-то бестактности.
– Молодец, Глашка, правильный подход. Ну что тебе рассказать… У него жена, очень славная тетка, живут вроде бы душа в душу, когда-то у них был сын, Константин.
– Умер?
– Нет. Сгинул.
– Как?
– Не знаю. Старик никогда о нем не говорит. Ходили слухи, что он то ли спился, то ли снаркоманился, то ли сел по уголовке… Впрочем, вполне возможно, что это все досужие домыслы. Короче, не задавай вопросов о детях, вот и все.
– Поняла.
– Ну, а какие там еще могут оказаться скелеты в шкафу, я просто не знаю. И потом, Глашка, подумай, есть разница – десять, максимум пятнадцать минут пешком и полтора часа в транспорте?
– Да, это очень существенно! Но ты-то разве на Достоевского работаешь?
– Нет, я в филиале.
– А, поняла.
– А он тебе про Таньку не рассказывал?
– Кто это Танька?
– Твоя предшественница.
– Сказал, что вышла замуж и уезжает в Македонию.
– И все?
– И все. А что там?
– На редкость вредная была девица, и дура к тому же. И, пожалуй, даже хамка. Можно сказать, презирала шефа за его неспособность к языкам и давала ему это понять.
– Нет, ни звука не произнес. И это говорит в его пользу!
– Ну конечно. Впрочем, я был уверен, что он о ней промолчит.
– А зачем же он ее держал?
– Думаю, не мог собраться с духом уволить ее. Боялся, видно, что она будет скандалить… И был, с одной стороны, счастлив, что она уходит, а с другой растерялся страшно. И кто-то ему напомнил, что моя родственница знает языки. Он позвонил мне, ну и вот… Думаю, ты не пожалеешь.