Птичка Воробей - стр. 43
С одной стороны мне стало обидно за всех землян, которые продолжали расплачиваться за грехи своих немыслимое количество «пра»-отцов. Мы мучаемся в изолированном мире без магии. Чувствуем, что лишены чего-то важного, но чего именно, понять не можем. С тоской в душе по утраченному мы рождаемся, живём и умираем… Как грустно всё это!
Но в то же самое время мне вспомнились те земные политики, что так лихо размахивают ядерными палицами, точно обезьяны палками. А если всем этим людям да ещё жуткую мощь хамелеонов, и вновь выпустить Соединённые Миры?.. Безграничная алчность, межрасовая нетерпимость, вопиющее пренебрежение простыми человеческими жизнями… Ох, боюсь, землянам, и правда, пока лучше побыть в изоляции, точно больным чумой на карантине, пока эта зараза не уйдёт из наших умов. Или пока мы сами себя не уничтожим.
Пруора вдохновенно говорил, а я слушала его и понимала: вот к этому человеку я хочу ходить учиться! Все занятия сидеть, открыв рот, с жадностью ловить каждое слово и только под конец понимать, что не успела записать ни строчки – так увлекла меня его лекция.
– …об этом не принято говорить, – Эдмонд наклонился над столом ближе ко мне и понизил голос почти до шёпота. – Но с недавних пор драконы перестали поддерживать Инквизиторов. Заблокировали проход в Грязь и для них. Поговаривают, что Орден стал интересоваться их тайными знаниями. В частности, возможностью перемещения между мирами. Игнис не подтверждают, но и не опровергают эту информацию. Всё остаётся на уровне слухов, старушечьих сплетен, но факт остаётся фактом – драконы вступили с Инквизиторами в холодное противостояние.
Мне стало интересно:
– А зачем Инквизиторам посещать Грязь до сих пор, раз, как вы говорите, там уже многие поколения нет магов?
– Всё из-за таких, как ты, странников, – Эдмонд заскользил по мне глазами, словно измеряя. – Удивительно, но противомагический заслон, отсекающий этот мир от других, не становится препятствием для странников. Им по-прежнему удаётся путешествовать в обе стороны. Вот представь, живёт себе какой-нибудь грязевик, живёт и однажды вдруг умирает. А его место занимает какой-нибудь маг. И на память этот странник, в отличие от тебя, не жалуется. Прекрасно помнит, чему его Магической Академии учили, и понимает, что Грязь ему без посторонней помощи не покинуть. А тут ещё среди друзей бывшего хозяина тела обнаруживаются «спящие» маги–хамелеоны…
Я икнула: всё-таки насчёт лорда Пруора я была не права. Вернее, права, но не в том ключе. Я ему нравлюсь – да. Но не как человек или личность, а в качестве исследуемого пособия. Вот он смотрит на меня и, кажется, наслаждается открывшимся «ми-ми-мишным» видом. Ан нет, примеряется, как бы ловчее эту странницу к столу в своей лаборатории пристегнуть да что у неё внутри посмотреть. Псих, в общем. Как и все учёные.