Птичка для Пилота - стр. 5
— Козёл, — выдохнула я и плюхнулась на диван.
— Так плохо? — в переговорную протиснулась Майя, поправляя очки на переносице.
— Он выразил своё недовольство тем, что пришлось поговорить с несколькими людьми, говорит, что было бы логично, если б от начала до конца клиентов вёл один человек! — собрав силы, я встала и направилась в свой кабинет.
Нет! Это нелогично! Проблема одиноких не в отсутствии партнера по жизни, а в неумении находить контакт с людьми. Как они планируют заставить себя найти что-то хорошее в человеке, если просто не могут спокойно ответить на формальные вопросы? О каком результате может идти речь, если он взорвался гневом от трёх встреч с нашими специалистами??? Этап анкетирования важен тем, что мы анализируем готовность объекта идти на контакт с совершенно незнакомыми людьми. Знаете, почему такой высокий процент браков среди коллег? Да потому, что они друг друга знают, им приходится общаться, они уже не чужие друг другу, остаётся дело за малым - увидеть что-то особенное в скромном бухгалтере или в наглом курьере. Да и ко всему прочему, один человек не может собрать полную характеристику клиента, лишь с разных ракурсов можно рассмотреть человека, а не образ, который занёс тебе денег в кассу.
На моей практике были сложные клиенты, но их сложность всегда была в одном- нежелании копаться и прилагать силу, чтобы узнать человека. Но человек, который не желает даже общаться — это впервые в моей практике. Захлопнув дверь своего кабинета, я подошла к открытому окну, чтобы захлопнуть форточку, в щель которого залетали крупные хлопья снега. И вновь наткнулась на Крылосова, он нервно курил, присев на капот собственной машины. Спрятавшись за портьерой, я почему-то, как нашкодивший подросток, стала внимательно рассматривать его из своего укрытия.
Высокий, отлично сложенный брюнет с каменным лицом. Не в смысле эмоционально, нет, как раз эмоций на его лице была тьма, а в смысле словно выбитый из глыбы гранита, черты лица были четкими, даже резкими. Большие, глубоко посаженные зелёные глаза, обрамлённые чёрными ресницами, чувственные пухлые губы, трёхдневная щетина – все это придавало его образу ещё больше жесткости. Сидел, чуть поникнув, в одном пиджаке, не замечая холода, смотрел в одну точку, почти не подносил ко рту сигарету, словно смысл этого ритуала был вовсе не в этом, лишь изредка стряхивал пепел, тут же зарывая его в снег носком туфель.
Меня будто током прошибло, когда он как-то резко поднял голову, поймав меня своим хищным взглядом. Прятаться было бессмысленно, поэтому я снова улыбнулась. Глаза его распахнулись, плечи расправились, как крылья орла перед прыжком в пропасть, он так глубоко вдохнул, что борта его темно-серого пиджака разошлись, приоткрывая моему воображению рельеф груди в расстёгнутой белоснежной рубашке.