Птичий отель - стр. 52
Так же как и Элмер, Мирабель работала на Лейлу с самого детства – лет, кажется, с десяти: именно тогда умерла ее мать, и она попросилась к Лейле на работу. Сейчас ей было пятнадцать, и она обладала неземной красотой. Медовая кожа, огромные карие глаза, в которых светился незаурядный ум.
Мирабель носила длинную косу с лентой, цвет которой зависел от ее настроения, и традиционную для этих мест юбку из домотканого полотна, перехваченную поясом. Большинство девушек довольствовались однотонными поясами с незамысловатой вышивкой, но Мирабель, используя бисер, вышила цветы белокрыльника, орхидеи и птичек колибри. И вся эта красота играла на солнце при каждом ее движении. Когда я выразила восхищение поясом, девушка призналась, что трудилась над ним больше года.
Глядя, как она работает – быстро, расторопно, при этом без излишней суеты и с огромным старанием, я понимала, почему эта девушка вызывает такое восхищение. Но кто был буквально сражен ее красотой, так это Элмер. Всякий раз, когда Мирабель оказывалась в его поле зрения – меняла ли белье в комнатах, развешивала ли стирку или выбивала ковры, – Элмер сразу же замирал и глядел только на нее. Он по большей части молчал, но порой, когда Мирабель проходила мимо него на кухне или в саду, я слышала, как из груди его вырывается протяжный вздох, после чего он снова возвращался к своей работе.
Мне казалось чистым безумием, что, не имея в доме никаких других постояльцев, кроме меня, Лейла продолжала держать возле себя четырех помощников, которые, как и прежде, убирались в незаселенных комнатах и готовили замечательную еду только для нас двоих. Впрочем, я с самого начала понимала, что Лейла не из тех, кто станет заморачиваться сведением дебета с кредитом. Просто меньше всего на свете ей хотелось подводить людей, настолько ей преданных.
В доме Лейлы со мной начали происходить чудесные метаморфозы. Да, горе въелось в меня очень глубоко, но тем не менее я чувствовала, как постепенно оживаю. Мое одеревеневшее тело стало откликаться на солнце, ласкающее кожу, на хорошую еду или даже такие простые вещи, как запах свежевыжатого сока, стакан которого каждое утро ставила передо мной Мирабель. А к вечеру, глядя, как солнце садится за вулкан, я ждала, когда девушка принесет мне свой волшебный эликсир. После чего подавался восхитительный ужин.
Во время наших вечерних трапез Лейла рассказывала много разных историй о постояльцах, побывавших в «Йороне» на протяжении многих десятилетий. Не знаю почему, но ей было важно передать все свои наблюдения и, что самое главное, – знания.