Птичий город за облаками - стр. 36
Когда Сеймур открывает сдвижную дверь, с крыши взлетает сорока и садится на яйцевидный валун на заднем дворе. Опускает хвост и стрекочет.
Птица. Вовсе не скорпион.
Ночью сильный ветер разогнал дым, и утро ясное. Чертополох кивает лиловыми головками, всюду гудят насекомые. Тысячи сосен подступают к участку, взбираются на горный склон и качаются, как будто дышат. Вдох-выдох. Вдох-выдох. До яйцевидного валуна девятнадцать шагов через высокую, по пояс, траву, и к тому времени, как Сеймур на него влезает, сорока уже перелетела на ветку у края леса. На валуне пятна лишайника – бежевые, зеленые, ярко-оранжевые. Здесь все такое удивительное. Огромное. Живое. Происходит у тебя на глазах.
В двадцати шагах от валуна Сеймур натыкается на провисшую колючую проволоку между двумя столбиками. За спиной у него сдвижная дверь, кухня, дедушкина микроволновка; впереди – три тысячи акров леса, принадлежащего техасской семье, которую никто в Лейкпорте в глаза не видел.
Чьюк-юк, чьюк-юк, зовет сорока.
Так легко нырнуть под проволоку.
Под деревьями свет совершенно другой: новый мир. С веток свисают бороды лишайника, сверху проглядывают кусочки голубого неба. Вот муравейник в половину Сеймурова роста, вот гранитная глыба размером с мини-фургон, вот кусок коры, который точно подходит к его груди, как доспех Старбоя.
На половине пути от дома к вершине холма Сеймур выходит на поляну, обрамленную пихтами. Посередине поляны мертвая сосна тянется к небу, словно из-под земли лезет многопалая рука великаньего скелета. Сверху планируют десятки сорванных ветром двойных иголочек. Сеймур ловит одну, воображает, что это человек с крохотным тельцем и длинными тонкими ногами. Иголочный человечек идет через поляну на цыпочках.
Под мертвым деревом Сеймур строит Иголочному человечку домик из коры и веточек. Он укладывает внутрь матрасик из травы, когда в десяти футах над головой раздается крик привидения.
И-и? И-и-ит?
Каждый волосок у Сеймура на руках встает дыбом. Сова так слилась с деревом, что Сеймур лишь после третьего крика находит ее глазами, а когда находит, то ахает.
Она моргает три раза, четыре. В тени, у самой коры, сова исчезает, стоит ей закрыть глаза. Потом они открываются, и она материализуется снова.
Она ростом с Тони Молинари. Глаза у нее цвета теннисных мячиков. Она смотрит прямо на Сеймура.
Сеймур смотрит вверх от подножия мертвого дерева, а сова смотрит вниз, и лес дышит, и что-то происходит: рев – беспокойное рокотание, которое Сеймур слышит краем уха каждую минуту, когда не спит, – умолкает.