Птицеед - стр. 55

– Да. В хрониках его называют Последним прорывом. Тогда мы убили Ремня.

– Верно. Вся задача льва – вырастить портал, и остановить это, раз уж он начал прорастать, невозможно. Это его предназначение. Когда портал срабатывает, всем, кто находится рядом, не позавидуешь.

Волосы стали оттаивать, холодная вода с уменьшающихся сосулек противно капала мне на плечи и спину.

– Это я уже поняла. Муравьиный лев, потому что изменение пространства оставляет после себя воронку?

– Очень большую.

– Кто пришёл через портал?

– Не хотел бы узнавать.

Мы вышли на верх стены. Луна и месяц. Никого из солдат. Зато в обоих дворах, слева и справа – стрельба. Гаркнула даже картечница и едкий вонючий дым ружейных залпов заливал дворы. Рассмотреть особенно ничего не вышло. Впрочем, я и не присматривался, понимая, что один в поле не воин.

Или двое.

Стоило задать вопрос:

– Сколько точек из шестиугольника у вас осталось?

– Две. Солнцесвета как раз хватит.

– Насколько вы хорошая колдунья? В Иле.

Вопрос бестактный и не очень вежливый. Кобальтовая линия хороша против людей, я знал. Но как её способности работают с созданиями Ила, не имею ни малейшего представления.

– Я умею вызывать не только приступы очарования у мужчин.

Она произнесла это таким тоном, что мне показалось, будто убеждает себя, а не меня. Я несколько пересмотрел свой взгляд на неё. Сильно ошибся. Она ещё младше, чем я думал. Первая вылазка в Ил, скорее всего первое убийство людей, которые на неё напали. Убийство по необходимости. С нами она вынужденно держалась высокомерно, чтобы не выдать своей неопытности, страха, сомнения. Полагаю, нянька Ларченков это прекрасно знает. И беспокоится. Это ему в плюс. Значит тоже не полный душегуб.

При всём моём дружелюбном оптимизме, пускай я иногда и ною о несправедливости жизни, я всё же надеялся, что со мной кто-то опытный. Ну, так. Для собственного успокоения. Теперь же, судя по всему, гостей придётся встречать моему-почти-голому-очарованию и Вампиру. У ритессы при себе не было даже кинжала.

Пуля, выпущенная чьей-то неумелой рукой, просвистела в достаточном отдалении, но заставила нас пригнуться и держаться поближе к зубцам. Вновь гаркнула картечница, её, у ворот, поддержал рык пушек. Кто-то завопил. Затем завизжал. Из двери, через которую мы прошли, вывалилось нечто чёрное, лохматое и с рогатой башкой.

Я присвистнул, высказывая «благодарность» мирозданию, что оно начало сразу с «тяжелой артиллерии», и перешёл на бег. Про себя ругался, когда босыми ступнями наступал на острые камушки. Всё же стоило задержаться на пару секунд и оставить себе ботинки. Теперь, поди, в них рассекает какой-нибудь жеребёнок и корчит из себя франта.